Мэрион Брэдли - Владычица магии

— Ты еще молод, Утер, потому так и рассуждаешь, — серьезно промолвил Горлойс. — Вот доживешь до моих лет, так и тебе война опротивеет.

Утер фыркнул:

— Что скажешь, лорд Амброзий? Опротивела ли тебе война?

Амброзий улыбнулся усталой, измученной улыбкой.

— Какая разница, опротивела мне война или нет, Утер, Господь в мудрости своей порешил, чтобы дни мои прошли в битвах, так оно и вышло, по воле Его. Я защищал мой народ, так поступит и тот, кто придет мне на смену. Возможно, при твоей жизни или при жизни твоих сыновей у нас достанет мирного времени, чтобы спросить себя: чего ради мы воюем.

— Эге, да тут, никак, одни философы собрались, мой лорд мерлин, король мой, — прозвучал вкрадчивый, многозначительный голос Лота Оркнейского. — Даже ты, Утер, в рассуждения ударился. Вот только вся эта заумь не подскажет нам, что же все-таки делать с дикарями, наступающими на нас с востока и с запада, и с саксами на наших собственных берегах. Думаю, все мы хорошо понимаем: от Рима нам помощи не дождаться. Если нам нужны легионы, надо самим их создавать, и, сдается мне, придется нам обзавестись заодно и собственным цезарем, ибо точно так же, как солдатам нужны свои полководцы, так и владетелям этого острова нужен кто-то, кто стоял бы над ними всеми.

— А зачем нам звать своего короля титулом цезаря? Или считать его таковым? — осведомился воин, которого, как слышала Игрейна, называли Экторием. — В наши дни цезари правили Британией очень даже неплохо, но мы сами видим: слабое место империи вот в чем: как только в родном городе начинаются беспорядки, римляне уводят легионы и оставляют нас на растерзание варварам! Даже Магнус Максимус…

— Он не был императором, — улыбаясь, напомнил Амброзий. — Магнус Максимус хотел быть императором, когда командовал здешними легионами, — для военного вождя устремление вполне понятное. — Игрейна заметила, как король коротко улыбнулся Утеру поверх голов. — Так что он прихватил свои легионы и двинулся маршем на Рим, рассчитывая, что его провозгласят императором — при поддержке армии, и здесь он был не первым и не последним. Но до Рима он так и не дошел, и все его честолюбивые замыслы пошли прахом, вот только предания и остались… в твоих валлийских холмах, Утер, до сих пор, сдается мне, говорят о Магнусе Великом, что однажды вернется с могучим мечом, во главе легионов и защитит свой народ от любых захватчиков…

— Говорят, еще как говорят, — смеясь, заверил Утер. — На него навесили древнюю легенду из незапамятных времен о короле, что жил некогда и вернется снова спасти свой народ в час нужды. Да кабы я отыскал такой меч, я бы сам отправился в родные холмы и набрал бы себе столько легионов, сколько понадобится.

— Возможно, — удрученно произнес Экторий, — именно это нам и нужно: король из легенды. Если король вернется, меч тоже долго искать не придется.

— Ваши священники сказали бы, — ровным голосом проговорил мерлин, — что единственный царь, что был, есть и будет, — это их Христос в Небесах, и что тем, кто бьется за его святое дело, иного и не надо.

Экторий коротко, хрипло рассмеялся.

— Христос не способен повести нас в битву. А солдаты — прости мне невольное кощунство, лорд мой король, — не встанут под знамена Иисуса Миротворца.

— Возможно, нам надо отыскать короля, который заставил бы их вспомнить древние легенды, — предположил Утер, и в зале воцарилось молчание. Игрейна, никогда раньше не присутствовавшая на советах мужей, не настолько разучилась читать мысли, чтобы не понять, о чем думают они в наступившей тишине: о том, что сидящий перед ними король не доживет до будущего лета. Кому суждено восседать на его высоком троне в следующем году в это же время?

Амброзий откинул голову к спинке кресла, по этому сигналу Лот ревниво воскликнул:

— Ты устал, сир, мы тебя утомили. Дозволь, я позову дворецкого.

Амброзий мягко улыбнулся:

— Я уж скоро отдохну, родич, — и долгим будет тот отдых… — Но даже попытка заговорить оказалась ему не по силам. Он вздохнул — протяжно, прерывисто, и Лот помог ему выйти из-за стола. Позади него мужчины разбились на группы и заговорили, заспорили, понижая голос.

Воин по имени Экторий присоединился к Горлойсу.

— Мой лорд Оркнейский времени зря не теряет, тщась выдвинуться под видом заботы о короле, вот теперь мы — злодеи, утомили Амброзия, видать, смерти его ищем.

— Лоту дела нет до того, кого провозгласят Верховным королем, — отозвался Горлойс, — пока Амброзий лишен возможности объявить о своем предпочтении, которым многие из нас — и я, и, надо думать, ты тоже, Экторий, — были бы связаны.