Кертис Джоблинг - Восхождение Волка

Парню подумалось, что его внутренности поднялись из впадины живота и сместились назад, а их место спешат занять расширившиеся легкие, жадно заглатывающие воздух. Вместе с легкими стала увеличиваться и грудная клетка – ребра трещали, меняя свой размер и форму. Боль была невыносимой. Дрю хотелось вопить, но его крик оставался беззвучным.

Он заскрипел зубами, когда его череп начало сдавливать, словно в тисках, которые закручивались все туже и туже. Дрю подумал, что еще немного, и его глаза лопнут, вываливаясь из глазниц. Он почувствовал, как разрываются его десны, сквозь которые прорастают новые зубы. Дрю с ужасом смотрел на изменяющиеся руки – они стали вытягиваться, удлиняться, а вместо ногтей на них появились большие острые когти. Его тело быстро покрывалось шерстью. Череп яростно затрещал, когда челюсти Дрю вытянулись вперед, превращаясь в волчью пасть.

Дрю присел, оглядываясь своими новыми, желтыми и злобными глазами. Его разум был парализован, он не мог постигнуть эту пугающую физическую трансформацию. Дрю смотрел на себя словно со стороны, но встрепенулся, увидев стоящего спиной к нему врага.

Шерсть поднялась дыбом на спине парня, а из глотки вырвалось низкое рычание – почти неслышное на фоне завывающего ветра, однако монстр услышал его. Он медленно повернул свою испачканную кровью морду и с опаской посмотрел на юношу, или на то существо, в которое он превратился.

Прежде чем монстр успел шевельнуться, Дрю инстинктивно бросился вперед. Он одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, вцепился в грудь монстра, и они покатились по полу – огромный клубок шерсти, когтей и зубов. Монстр пытался защититься, но превратившийся в животное Дрю был охвачен такой яростью, что остановить его было невозможно. Хотя монстр был явно сильнее и искушеннее в бою, он не выдержал, и в какой-то момент раскрылся, поддавшись панике. Дрю хватило этого, чтобы сомкнуть свои челюсти на черепе врага. Он резко рванул череп монстра, срывая с него лохмотья плоти. Завизжав от боли, монстр откинулся назад, успев ударить Дрю в грудь своей когтистой лапой. От удара Дрю отлетел и ударился о кухонный шкаф, с которого лавиной посыпалась посуда. Силы оставили юношу, и он не смог вскочить – ужасно болели оставшиеся от когтей монстра раны на груди и сломанные ребра.

Беспомощно лежавший Дрю мог теперь только смотреть на то, как монстр поднимается с пола, приближается и склоняется над ним. Из пасти монстра вырывалось хриплое дыхание, и в наполнившем кухню лунном свете Дрю мог видеть нанесенные им врагу раны. Правая сторона лица монстра была разорвана в клочья, до залитых черной кровью сухожилий и костей. Обнажившийся череп отражал падавший на него свет, белым полумесяцем сверкала кость глазницы. Лохмотья плоти свисали с уголка пасти, обнажая торчащие из мощных челюстей зубы.

Монстр поднял передние лапы и принялся нетерпеливо щелкать своими длинными черными когтями.

Сгорбив плечи, монстр слегка подался вперед, подогнул задние лапы и расслабил мышцы, готовясь наброситься на свою жертву. Раздавшийся у входной двери дома шум заставил монстра замереть. Он медленно повернул свою голову и прислушался. Затем монстр обвел взглядом беспомощно лежащего у его ног Дрю, злобно сплюнул кровью, развернулся и выпрыгнул в окно кухни. Зазвенело разбитое стекло, и чудовище исчезло в ночном мраке.

Дрю с трудом начал подниматься на ноги, цепляясь своими когтистыми лапами за ножку стола. Поднимаясь, он вновь почувствовал, как мучительно искривляется его тело, вновь принимающее человеческий облик. Быстро исчезала покрывавшая все тело шерсть, кости и мышцы возвращались в свое прежнее состояние. Последней, с треском, сложилась пасть, и лицо Дрю приняло свой обычный облик.

Он склонился над телом своей матери. Тилли Ферран лежала на кухонном столе, уставившись в потолок невидящими мертвыми глазами, грудь ее была залита вытекшей из раны на горле кровью. Не в силах сдержать слезы, Дрю низко наклонился, приподнял голову, прижался щекой к ее щеке. В тишине кухни раздавались только его всхлипывания.

Когда спустя короткое время в свой дом вошел Мак Ферран, ему хватило секунды, чтобы оценить, что здесь произошло. Завернув за угол разгромленной гостиной, он заглянул на кухню. Его жена, с которой они прожили двадцать лет, его единственная на свете любовь, лежала распростертой на столе, а его сын стоял, склонившись над нею, и держал в ладонях голову матери, безвольно мотавшуюся, как у тряпичной куклы. Тилли была мертва, ее горло разорвано. Губы и руки парня были в крови, а когда он поднял голову, чтобы взглянуть на отца, взгляд его был диким, сумасшедшим, это был взгляд зверя-убийцы.