Владимир Брайт: Королевства, проигранные в карты

Итак, если даже после такого нелепого вступления у вас все еще не пропало желание слушать весь этот несвязный бред...

Что ж, в таком случае не смею вам мешать. Пускай каждый сходит с ума по-своему.

Устраивайтесь поудобнее...

Я начинаю.

Когда подходишь к последней черте настолько близко, что дальше уже просто некуда, неожиданно осознаешь, что существует много неудачных дней, умирать в которые особенно неприятно. И это касается даже не каких-то конкретных дат, отмеченных в календаре как особенно неблагоприятные, а просто хорошо всем знакомых и привычных дней недели.

Ну а понедельник, по какой-то причине имевший несчастье попасть на 13-е число, — это вообще конец света со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому, возвращаясь к своей скромной персоне, хочу подчеркнуть, что свой первый и самый главный шаг по дороге, ведущей в никуда, я сделал в жаркий июльский понедельник, 13-го числа...

Утром этого злополучного дня я, не помышляя о подвигах, великих свершениях и непомерных трудностях, занимался обычной рутиной в собственной ванной: брился старой, не раз испытанной и проверенной в деле опасной бритвой.

Ненавистная экзекуция уже подходила к концу, но в эти мгновения судьба нанесла свой роковой удар, результатом которого явилось событие, перевернувшее в дальнейшем всю мою жизнь.

И толкнувшее меня на путь порока, террора, насилия, сумасшедших поступков, нехороших мыслей и многих других вещей, которые в фильмах о Диком Западе обычно принято называть приключениями. Но почему-то эти самые приключения, как правило, лично для меня всегда заканчивались более чем плачевно.

Да-да, как это ни печально, но приходится признать, что в большинстве случаев я выступал в роли как раз того самого парня, который последним вытаскивает свой верный кольт и, соответственно, получает в голову пригоршню свинца сорок пятого калибра...

Сначала, как и бывает в подобных случаях, дали третий звонок, затем торжественно подняли занавес, одновременно включив на сцене весь свет. И уже только потом, чтобы внести интригу или, на худой конец, просто посеять панику в рядах зрителей (в моем лице), в нашей ванной что-то противно зажужжало. Это неприятное вступление продолжалось секунд 15 — 20, после чего на сцене появилась ОНА. Великолепная и неотразимая прима-балерина собственной персоной.

Причем самое интересное даже не в том, как она умудрилась проникнуть в закрытое со всех сторон помещение. А в том, что с первого взгляда стало ясно — эта отвратительная мистификация ничем не напоминает тоненькую грациозную девушку из высокоинтеллектуальной балетной постановки.

Потому что, как это ни печально, весь облик гостьи буквально кричал, что ко мне в ванную пожаловала бензопила. Большая, злобная, отвратительно визжащая бензопила, нежданно-негаданно ворвавшаяся в мою жизнь. Эта кошмарная махина парила в пространстве вопреки всем законам земного притяжения. И при этом с легкостью, присущей хорошо отрегулированным и смазанным механизмам, словно бы выпиливала прямо у меня перед носом основательный кусок воздуха.

Вот такие дела...

С какой стороны ни посмотри, это зрелище не сулило ничего хорошего. Я стоял в полном оцепенении, завороженно наблюдая за действиями непонятно откуда взявшегося механизма, и рот у меня наверняка был открыт так широко, что можно было без помощи ложки увидеть резко воспалившиеся миндалины. Сказать, что я испытал шок, — значит просто интеллигентно промолчать...

А когда через несколько бесконечных секунд, которые не только развеяли в моей душе миф о незыблемости теории всемирного тяготения, но и заставили пересмотреть взгляды на мироздание в целом, этот непонятный предмет наконец завершил свою работу, в самом центре нашей ванной появилось окно довольно приличных размеров. Которое, в свою очередь, доконало меня уже окончательно, повергнув в пучину беспросветной депрессии, сопровождаемой кратковременным ступором и частичной потерей пространственно-временной ориентации...

А впрочем, я несколько поторопился с выводами. Это была только вступительная часть грандиозного представления, невольным участником которого я оказался. Самое интересное ожидало меня впереди...

Окно, разумеется, не могло существовать само по себе, отдельно от чего-то большего. И это большее не заставило себя долго ждать, явившись мне в образе облезлого старика мерзкой наружности, с физиономией настолько морщинистой, что она здорово смахивала на печеное яблоко. К морщинам прилагались крючковатый нос, козлиная бородка и маленькие злющие глазки. Он мне сразу не понравился; хотя я человек довольно общительный и с пониманием отношусь к недостаткам чужой внешности, но с этим стариканом с самого начала что-то явно было не так.