Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

Шли бы они все куда подальше со своей тонкой психикой. Палача уже толкового подобрать не могут. Хорошо еще он не плачется ему в жилетку о том, как тяжело возвращаться к жене после неудачного рабочего дня и как хочется сорвать на ней зло, что с его-то квалификацией может иметь самые плачевные последствия для супруги.

К миске с непонятным варевом, подразумевавшим, наверное, какую-то кашу, забытой вечером тюремщиком, потихоньку подбиралась крыса. Каким же надо аппетитом обладать, чтобы воровато озираясь ползти к такой гадости? Зависть берет.

Он посмотрел на свои удручающе кошмарно выглядящие, покрытые множественными, не успевающими заживать ссадинами, руки и решил, что от попыток поохотиться на крысу придется воздержаться, хотя это могло бы стать главным развлечением в его сегодняшней вечерней программе. Дьявол, такими руками не то что чары не наложишь, ложкой-то в рот не попадешь!

Вот уроды! На кой им понадобилось над ним издеваться? Что, неудовлетворенная потребность в здоровом и чистом садизме, незамутненная никакими корыстными мотивами, накопилась в этом проклятом Селмении за триста лет развоплощения? Интересно, кстати, ощущал ли он в развоплощенном состоянии течение времени? Странд как-то честно признался, что ни черта на сей счет не знает. Спросить, что ли, если зайдет еще проведать?

Вообще-то, я молодец. Вот о чем думать могу в такое время. Понятно теперь, почему Странд огорчился, когда я отказался продолжать обучение, решив оставить себе немного времени пожить. Такую тягу к знаниям не часто встретишь… А лучше бы остался. Может, в это дерьмо бы не вляпался…

За дверями послышался шум, невнятное бормотание и приглушенный лязг. Кого это, интересно, занесло сюда в такое время? Скорее всего, тюремщик за забытой миской. В хозяйстве великого Серроуса нет лишнего комплекта богато украшенной фигурными сколами посуды. Тоже мне, повелители большой деревни. В самом Хаббаде подобную должность, обычно, более скромно именуют старостой.

Ну уж, во всяком случае, не хотелось бы думать, что это палач решил поработать сверхурочно или опробовать на практике пару пришедших в голову свежих идей, настолько ярких, что не было сил дожидаться утра.

Появление в дверном проеме согбенной фигуры Тиллия было более чем неожиданным, особенно если учесть его вид. Напыщенной мрачности ему и раньше занимать не приходилось, но проступавшая из-под этого животная затравленность была внове. А если довершить картину здоровенной бутылью, прижатой обеими руками к тощей груди, то в нем и впрямь появилось что-то новенькое, особенно разобрав, что изрядная часть содержимого уже явно принята внутрь.

— Привет, коллега, — решил проявить вежливость Валерий, но тут же поразился реакции на его слова. Похоже, Тиллий усмотрел какой-то второй смысл в прозвучавшем. — Пришел обсудить пару важных государственных вопросов за стаканчиком доброго винца?

— Ну да, — подавленно пробубнил тот, — что-то в этом роде.

— Тогда проходи, устраивайся поудобнее. Сожалею, что не могу на закуску предложить ничего вкуснее вон той восхитительной казенной каши. В последнее время мне, знаешь ли, все труднее быть гостеприимным.

Тиллий пробубнил что-то вроде «очень сожалею» и присел, отодвинув в сторону миску с ужином. Дождавшись, когда грохотание за дверями стихло, он невразумительным жестом протянул Валерию бутылку, еще ниже опуская голову.

— Вино, конечно же, кисловато, — сообщил чародей, отхлебнув за раз добрый стакан, и добавил, дождавшись, когда тепло разольется по телу, — но это вполне в твоем духе. Целостности твоего образа это не разрушает. А я не в том положении, когда воротят нос от угощения. Ладно, выкладывай, с чем пожаловал. Вижу, что не продолжать добротную, но бестолковую работу глубокоуважаемого палача, а в остальном, я сейчас любому гостю рад.

— Валерий, — начал книжник, робко косясь на своего постоянного противника, с сожалением подмечая, насколько хорошо над тем уже поработали. — У меня возникли проблемы…

— Можешь поверить, не у тебя одного.

— Да, я понимаю, — Валерий даже порадовался, как глубоко пытается спрятать свои глаза Тиллий. — Мне нужна твоя помощь…

— Забавный образец наглости, — делая еще один глоток, добавил он, — но я не настолько перестал себя уважать, чтобы продаваться за пару глотков вина. Нужна причина поубедительнее.

— Меня все больше пугает Серроус…

— А меня — нет. Меня он просто пытает.

— Я понимаю…