Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

Он отдал ряд текущих указаний и пошел в шатер, хлебнуть бодрящего отвара, сделанного на корнях трав с восточного предгорья, горячего и приятного на вкус. Надо стараться, чтобы сил у него хватило на весь день, обещавший быть куда как длинным.

За столиком сидел этот чудной чародей с зеркалом в руках и, как ни в чем не бывало, старательно работал длинной бритвой над своей трехдневной щетиной, пытаясь наметить сложный контур мудреной, но весьма элегантной бороды. Ему что, все по барабану, что ли? Чем-нибудь его можно пронять? Его же друг сейчас сражается на вершине холма, а он тут сидит, фасон бороды изобретает.

— Не так мрачно, командир, — сообщил с улыбкой Валерий, не отрываясь впрочем от бритья. — Я уверен, что ты сделаешь все, что от тебя только может зависеть, но, к сожалению, мы все в какой-то мере заложники этой чисто семейной беседы, что протекает сейчас на холме.

— Это-то меня и беспокоит, — мрачно заметил Ринальд. — Как подумаешь о них — всякое желание действовать пропадает.

— Совершенно напрасно. Тебе просто надо преодолеть синдром, приобретенный при Курре. Маги не так часто вмешиваются в дела людские, чтобы мы могли себе позволить сидеть по лавкам, глушить вино и рассуждать о том, как мало от нас зависит.

— Странно, ты так говоришь, словно относишь себя к обыкновенным людям, а не к магам.

— А я к ним гораздо ближе, чем к магам. Я в той же степени маг, как новобранец — генерал, — Валерий оторвался от бритья и, поднявшись, обратился к офицеру. — Тебе налить отвара? И согреешься, да и пободрее будешь.

— Да, пожалуйста.

— Чудное это вы варево пьете, — сказал чародей, разливая содержимое кувшина по глубоким медным кубкам. — По моему, вы туда какую-то дурь подмешиваете…

Руффус почувствовал, что непрерывная череда выпадов, ударов и уколов, замешанных, в основном, на различных вариациях магии огня, захлебывается и вот-вот должна наступить некоторая передышка. Он не мог толком понять, хочет он этого или нет, потому как уже вошел в определенный ритм и начал ощущать себя вполне уверенно и едва ли не комфортно. Решения сами приходили ему в голову и ответ находился почти одновременно с выпадом. Странд ничем видимым себя не обнаруживал, но тем не менее его помощь и поддержка ощущались практически во всем. Неспроста, видимо, решения о наиболее эффективной и экономичной обороне против каждой из атак брата как бы сами вставали перед ним. Он понимал, что это и есть та помощь, которую давал ему тандем с многоопытным магом. У него даже стало появляться время, чтобы видеть что-то помимо самого поединка, хотя огненный заслон и не позволял видеть в буквальном смысле слова. Но некоторые отголоски ощущений от происходящего вне магического круга доносились до него, и по ним Руффус мог составить представление, что битва людей проходит пока что в соответствии с планами Ринальда. Правда, он старался одергивать себя от увлечения подобными наблюдениями, опасаясь, что легкость с которой он вел поединок, вполне могла оказаться обманчивой, и попросту ловушкой, заранее ему приготовленной.

Был и еще один момент, четкое отношение к которому он пока что не выработал. С самого начала принц поставил себя в положение обороняющейся стороны и никаких активных действий, по сути, не предпринимал. Он вполне элегантно и надежно отражал направленные в него удары, но всякому понятно, что одной обороной, как бы она ни была крепка, победы не снискать. К тому же неясно, насколько серьезными были выпады Серроуса и можно ли по ним составить представление о его реальном потенциале. Возможно, что он проводил нечто вроде разминки, а в таком случае Руффус рисковал нарваться на атаку, с которой ему не справиться, так и не попробовав себя в нападении.

Могло получиться попросту нелепо, но с другой стороны, в подобной тактике было и множество преимуществ. Например, она позволяла ему сохранять свои силы, используя, в основном, энергию самого выпада, приберегая их до удобного момента, который рано или поздно должен представиться. К тому же, пассивная тактика ведения схватки, которую вольно или невольно избрал Руффус, уже начинала заметно нервировать противника. Вполне естественное следствие, ему же не ясно, как на это реагировать. То ли радоваться тому, что принц не готов вести эффективную атаку, а значит надо лишь продолжать натиск, проверяя все доступные ему возможности, постепенно оттачивая удары, корректируя их в соответствии с неизбежно прорисовывающимися слабыми местами обороны. А может, следует внутренне сжаться и ждать в любую секунду ответного выпада, причем сразу же мощного, рассчитанного на невозможность его отвести, ведь и он обнаруживает, хоть и в меньшей степени, свои слабые стороны. Хуже всего, если он просто не вступил еще в реальную борьбу, позволяя противнику потешить себя иллюзией поединка, нисколько не опасаясь нападок в свою сторону. Ведь никто толком не имеет реального представления о подлинных силах друг друга, и, что особенно усложняет оценки, о своих собственных.