Марти Бурнов - Мёртвый город на Неве

Карета под окном чуть дрогнула, и ее дверца со скрипом распахнулась.

«Господи! Путь это будет турист!» — но чувства говорили, что это кто-то другой, страшный, кто-то не из этого мира.

— И что теперь? — раздался сзади разочарованный голос.

Лена облегченно вздохнула: «Все в порядке! Они открыли дверь. Там пусто. Сейчас мы все уйдем».

— Все кончено. Ее душа за этой дверью. Сейчас ей нет пути назад. Дом я продам. Никто о ней не вспомнит.

«О чем это они?» — холодок пробежал по спине, а голоса показались чужими, незнакомыми. Оборачиваться страшно. Наверное, опять наваждение…

— Побойтесь бога, Архип Петрович! Здесь она погибла. Здесь томится ее душа. Это место проклято! А если узнает Вольронт? Об этом вы подумали?

Прежде чем Лена успела обернуться, она увидела, как на улице человек в старинном камзоле вышел из кареты. В руках — цилиндр, на голове — кровавая рана. Лицо какое-то смятое. Он повернулся к ней… улыбнулся. Его глаза… Она закричала и отвернулась.

Человек в цилиндре уже сидел перед камином. И раны у него на голове не было. Напротив него — еще один незнакомец в старинном костюме.

Лена задыхалась от ужаса, шумно глотая воздух, но они не замечали ее. Антона и Владимира Анатольевича не было.

— Знаю, — спокойно ответил второй незнакомец, — но я должен избавиться от этого дома. Иначе она и с того света будет преследовать меня. Все это временно. Рано или поздно — она выйдет из этой двери, возродившись вновь. Проклятая ведьма! Но я буду готов к этому. И даже Вольронт мне не помешает!

— Не позволю! — вскричал человек в цилиндре. — Я всем расскажу, что тут произошло!

— Никто ничего не узнает, — спокойно улыбаясь, отозвался второй и вытащил пистолет.

И в этот миг наваждение спало.

— Нет! — закричала Лена.

Она ясно видела, как Владимир Анатольевич наставил пистолет на Антона. Лена спрыгнула с подоконника и бросилась к ним, но какая-то сила отшвырнула ее на пол. Громыхнул выстрел. Антон упал. Его взгляд остекленел, а под головой расплывалось красное пятно.

— Нет! Нет! — в истерике кричала Лена, но не слышала себя.

Она слышала лишь безумный хохот, тот же, что и раньше, писклявый и противный; звук ревущего пожара; и где-то за всем этим раздавалось тихое шипение.

Владимир Анатольевич отстраненно смотрел то на пистолет в своей руке, то на Антона, то на железную дверь, видневшуюся в разломе кладки. Потом он взглянул на Лену.

За языками пламени в его глазах проглядывала пустота и черная безысходность. С усилием, как будто преодолевая невидимую преграду, он шагнул к ней. Лена лежала на полу и уже не пыталась сопротивляться, ужас сковал ее.

Кто-то потряс ее за плечо. Маленькой ручкой… ребенок?.. Вырвавшись из-под гипнотизирующего взгляда Владимира Анатольевича, Лена обернулась и взвизгнула. Такого она не видела еще никогда в жизни. Странное существо, призрачное, полупрозрачное, стояло рядом и трогало ее за плечо. Существо жуткое, недоброе, может — черт… Оно приблизило свое отвратительное свинское рыло с красными светящимися глазами и яростно закричало тонким писклявым голосом:

— Позови туман! Сейчас же позови туман! Зови его! И-и-и-и-и! Быстро!

Владимир Анатольевич, медленно, словно ноги его отлиты из чугуна, направился к Лене и поднял пистолет. Что-то мешало ему. Он едва волочил ноги, оставляя за собой борозды выломанного паркета.

На секунду, сознание прояснилось. Лена поняла, что это, скорее всего — последний миг в ее жизни. Надо что-то сделать… но что?

— Позови-и-и тума-а-ан! — еще яростнее завизжало существо. — Мне не остановить его! Только ты можешь! Зови туман! Зови-и-и!

Лена послушалась. А что еще оставалось делать? Она и пошевелиться-то не могла, что-то держало ее.

— Туман… — она попыталась крикнуть, но даже сама себя не услышала, лишь беззвучно открывала рот. — Туман… — Она собрала все силы, видя дуло пистолета, нацеленного ей в голову. — Тума-а-а-ан!

В последний момент ей удалось. И только мелькнула мысль, как, наверно, все это глупо… как из камина вырвался туман, и мгновенно заполонил комнату густыми молочными клубами. Владимир Анатольевич уперся в него, словно в стену и безвольно опустил руки.

Затем визгливый и безумный хохот заполнил собой все. Он исходил от стен и отражался от потолка. Казалось, звучит уже не один голос, а целый хор, истерически завывая на разные лады.

Владимира Анатольевича подняло в воздух и медленно закружило, вращая все быстрее. И вот уже бешено мелькали руки, ноги, словно у безвольной куклы. По сторонам полетели капли крови. Вращаясь, его тело слилось в единое пятно, затем его швырнуло в сторону окна.