Елизавета Берестова - Корона клинков

— Много вы в колдовстве понимаете, — насупился старик, — вы ж — не маг и не клирик.

— Хоть я и не чародей, моих знаний по данному вопросу достаточно, чтобы утверждать, что заклинания с волосами — полнейшая чушь. — Эльф погрустнел, задумался и сказал: — наверное, я скоро опять уеду.

— Ну вот! — Торки пристроил на вешалке плащ и шляпу хозяина, — дома-то вам не сидится. Отдохните хоть пару недель, а то ведь похудели, загорели, прям не благородный господин, а наёмник какой-то.

— Не получится мне отдыхать. Дела важные, они ждать не будут.

— Интересно, откуда вы про важные дела взяли, почту ведь даже не поглядели. Эпистолок вам много пришло: тут и местные, приглашения всякие, и от знакомых записки, а одно, видать издалека. Вот, гляньте. Хотя оно навряд ли важное, вид у него не ахти.

Однако эльф потянулся именно за потёртым деревянным тубусом, который запечатывали обрывок бечёвки и грубая нашлёпка из сургуча. Из тубуса он извлёк кусок дорогого белого пергамента, исписанный ровными строчками мелкого убористого почерка. Одного взгляда хватило эльфу, чтобы узнать руку писавшего. Это был его друг детства — Антоний Травник, давно живший отшельником в одной из южных провинций. Волею судьбы они не виделись более десяти лет.

Здравствуй, Этан!

Брэк будто услышал знакомый надтреснутый тенорок друга.

Надеюсь, это письмо застанет тебя дома, потому что дела мои плохи. Примерно год тому назад серьёзная сердечная болезнь надолго уложила меня в постель. Я выкарабкался, хотя и сильно ослаб. Ты знаешь, что я — врач, и врач отнюдь неплохой. Сорокалетняя практика чего-то да стоит. И вот, как врач, я себе прекрасно отдаю отчёт, что второго такого приступа мне не пережить. Случиться это может и через полгода, и через месяц, и хоть завтра. Одним словом, в любое время.

Поэтому я хочу, чтобы ты отставил в сторону все свои дела и незамедлительно выехал ко мне. В последнее время я чувствую себя все хуже и хуже. Если я внезапно умру, мой внук останется совсем один. Забери мальчика, Этан, забери и позаботься о нём. И поторопись, мне страшно хочется увидеться с тобой напоследок.

Остаюсь с наилучшими пожеланиями, Антоний.

Когда Этан Брэк поднял глаза от письма, на его лице читалась такая печаль, что Торки обеспокоенно спросил:

— Получили дурные вести, сударь?

— Да. Очень близкий и дорогой для меня человек умирает.

— Кто-нибудь из родственников?

— Нет, друг детства. Он серьёзно болен и уже не молод. К сожалению, долголетие эльфов имеет свою оборотную сторону: приходится терять друзей.

— Погодите вы горевать раньше времени. Может, все не так ещё и плохо. Например, мой собственный дед умирал примерно лет двадцать. Представляете, созывал всю родню, давал наставления, благословлял, торжественно объявлял свою последнюю волю, со слезами на глазах прощался и просил всех удалиться, дабы никто не мешал таинству смерти. А потом чтобы вы думали? — Торки выдержал театральную паузу, давая собеседнику возможность высказать свои предположения, но Брэк ею не воспользовался.

— Утром старый хрен был как огурчик, а при малейшем намёке на вчерашнее, разражался такой бранью, что все предпочитали не касаться этой опасной темы. Вот так. Почём вам знать, может ваш приятель тоже подобную шутку выкинул? У стариков, каких только причуд не бывает.

— Нет, Антоний не такой человек, — покачал головой эльф, — к тому же он — врач милостью богов, на моей памяти не было случая, чтобы Антоний ошибся с диагнозом. Если он пишет, что смертельно болен, значит, так оно и есть. — Брэк со вздохом отложил письмо. — Завтра поеду за мальчиком. Хотя я и так собирался к ним ехать.

— У вашего друга есть сын?

— Внук. Его родители умерли, поэтому я заберу его к себе.

— Вот здорово, — настроение Торки заметно улучшилось, — вы привезёте мальчугана, и в нашем доме появится ещё одна живая душа. Всё хотел вас спросить, зачем вы купили такой большой особняк, если всё равно живете один?

— Я не покупал, просто он мне достался, и всё. Но мне он нравится из-за парка.

А теперь я иду спать. Последние двое суток я провёл на палубе крошечного судёнышка, где в моем распоряжении было всего несколько квадратных футов палубы. Я очень устал и намереваюсь хорошенько выспаться. Завтра все равно отправляться к Антонию.

Старый слуга обиженно засопел.

— Вот уж не думал, что вы с такой лёгкостью нарушите обещание, — сказал он, видя, что сопение не произвело нужного эффекта.