Гай Кей - Поднебесная

Тагур кивнул.

— Спасибо, — сказал он. И посмотрел на тучи над головой. — Я могу пригнать сардийцев сегодня к концу дня или завтра утром, если тебя это устроит.

— Завтра меня вполне устроит. Со мной будут шестьдесят каньлиньских воинов. Они с оружием… они всегда с оружием. Но приехали только для того, чтобы вести и охранять коней. Скажи, пожалуйста, своим людям, чтобы не тревожились.

— Как может катаец встревожить тагурского солдата?

Тай улыбнулся. Бицан улыбнулся в ответ.

— Но я их предупрежу. — Тагур снова заколебался. — Что ты собираешься делать с конями?

Учитывая обстоятельства, в которых они находились, это был справедливый вопрос. Тай пожал плечами:

— Единственное, что показалось разумным, в конце концов. Я предложил их императору.

Он не обязан называть имя императора, подумал Тай. Но внезапно он представил себе, как Бицан несколько недель спустя узнает правду и поймет, что Тай…

— Ты ведь знаешь, — резко спросил он, — что император Тайцзу отказался от Трона Феникса в пользу своего сына?

Они не могут этого знать. Еще рано.

Бицан открыл рот, показав недостающий зуб.

— Которого сына? — тихо спросил он.

— Третьего сына. Наследника. Шиньцзу из Девятой династии теперь император Катая, да правит он тысячу лет.

— В Ригиал отправили сообщение?

— Я не знаю. Вероятно. Если ты быстро пошлешь гонца, то можешь стать первым. Все это случилось недавно, я быстро добрался сюда.

Бицан снова уставился на него.

— Возможно, ты делаешь мне подарок.

— Даже если и так, то маленький.

— Не такой уж маленький, если я буду тем, кто сообщит новости, которые изменят мир.

— Возможно, — повторил Тай. — Если это так, я рад за тебя.

Бицан продолжал пристально смотреть на него.

— Тебя радует эта перемена?

На этот раз выстрел попал в цель.

— Такой человек, как я, или ты… кто мы такие, чтобы радоваться или горевать о том, что происходит во дворцах? — Таю вдруг захотелось выпить чашку вина.

— Но мы радуемся и горюем, — ответил Бицан шри Неспо. — Мы всегда думаем об этих переменах.

— Возможно, все уладится, — сказал Тай.

Бицан отвел взгляд.

— Значит, ты отведешь сардийцев к новому императору? И будешь ему служить вместе с ними?

И именно в этот момент — на лугу у границы с Тагуром, под низким небом, в южной стороне которого гремел гром, — уже открыв рот для ответа, Тай кое-что понял. От этого сердце его сильно забилось, так внезапно пришло это понимание, так сильно.

— Нет, — тихо произнес он, а потом повторил. — Нет. Не буду.

Бицан снова посмотрел на него, в ожидании.

— Я поеду домой, — сказал Тай.

Потом прибавил кое-что еще: мысль, которую носил в себе, сам не зная об этом, пока не услышал свой голос, произнесший ее.

Тагур слушал, глядя Таю в глаза. Через мгновение он кивнул и произнес, тоже тихо, нечто столь же неожиданное.

Они поклонились друг другу и расстались — до следующего утра, как договорились, когда «божественных коней» с запада, подарок принцессы Белый Нефрит, уведут через границу в Катай.

Оглядываясь назад, Тай назвал бы этот день одним из тех, которые изменили его жизнь. Днем, когда раздваиваются дороги и принимаются решения. Иногда у тебя действительно есть выбор, думал он.

Возвращаясь после встречи с Бицаном, он понял, еще раз, что принял решение еще до того, ему только нужно было признать его, произнести вслух, принести его в этот мир. Тай ощущал в себе спокойствие, пока они ехали. И осознал, что не чувствовал себя так с тех пор, как уехал от Куала Нора.

Но это осознание, — что ему хочется только одного: уехать домой, к двум своим матерям, к младшему брату и к могиле отца, рядом с которой теперь уже могила Лю, — не было единственным, возникшим после этого дня и ночи у границы.

В тот вечер налетела гроза.

Ее предсказали тяжелая неподвижность воздуха и молчание птиц. Когда она разразилась над ними, когда молнии прорезали южную сторону неба, а гром гремел, словно гнев богов, они уже, к счастью, находились под крышей торговой станции и гостиницы между Хсенем и границей.

В мирное время, — а прошло уже двадцать мирных лет, — Тагур и Катай вели торговлю, и это место было одним из тех, где проводили торги.

Пока дождь барабанил по крыше, пока грохотал и рычал гром, Тай пил ничем не выдающееся вино, чашку за чашкой, и изо всех сил отражал словесную атаку.

Вэй Сун задыхалась от ярости. Она даже позвала Люй Чэня, чтобы тот присоединился к атаке, и весьма опытный предводитель каньлиньских телохранителей Тая, оставаясь учтивым, не скрывал своего согласия с ней.