Алексей Пехов - Крадущийся в тени

Обычно дверь в крыло слуг заперта, чтобы тварь, которую, скорее всего, выпускали на ночь для патрулирования этажа, никого не съела. Но я беспечно оставил дверь открытой и немного опасался за здоровье ничего не подозревающих спящих. Впрочем, может, у слуг есть амулет от гарринча?

Я еще раз перевел дух и убрал палец со спускового крючка арбалета, который как будто сам по себе оказался в моих руках. Пронесло. Но надо быть настороже, тварь может в любой момент вернуться, не насытившись стражниками.

Из-под двери спальни герцога выбивался тоненький лучик света. Странно.

— Чушь! Я верен Хозяину! — раздался резкий визгливый голос за дверью.

Герцог? Какого рожна он дома, а не на охоте?

— Верен? — От этого голоса по моему телу пробежали мурашки. В нем не было ни капли жизни. Могильный холод вперемешку со злой насмешкой. — Странно. Если это так, то почему же король до сих пор не бросил дурацкую затею насчет Рога?

— Его проклятая гвардия и Алистан Маркауз! Король под присмотром круглые сутки! Капитан гвардии что-то подозревает! Я не могу поговорить с королем наедине! — Мне послышались нотки страха.

— Мой Хозяин не привык, когда его приказы не выполняются. — Все такой же холодный и безжизненный голос.

— А я не привык к тому, что мне не дают то, что уже давно обещали! — Человек сорвался на крик.

Я закрыл глаза. Ошибка. Человек допустил большую ошибку. Он ведь не со слугой разговаривает. Так с обладателем такого голоса не разговаривают.

— Хорошо. Сейчас ты получишь свою плату, — чуть помедлив, как будто вслушиваясь в только ему понятный приказ, произнес мертвый голос.

— Постой, постой, я прошу… А-а-а-а!!!

За дверью раздалось мерзкое хлюпанье.

Меня как будто кто-то толкнул в спину. Мне бы отсидеться, переждать, пока неизвестный уйдет, но я не вытерпел и с арбалетом наперевес ворвался в спальню герцога.

Огонь в камине тускло трепетал, дрожащее пламя не могло осветить гигантское помещение спальни и выхватывало лишь отдельные картинки. Но я прекрасно видел сидящего в высоком красном кресле герцога Патийского с искаженным от ужаса лицом и разорванным горлом. Из рваной раны веселыми толчками ритмично вырывалась кровь.

На открытом окне я заметил темный крылатый силуэт ночного гостя. На миг я встретился с желтыми глазами, смотрящими на меня с холодной насмешкой и превосходством самой смерти, а затем мой палец сам нажал на спусковой крючок. Тетива сухо щелкнула, и тяжелый арбалетный болт ударил в спину спрыгнувшей с окна и уже расправившей крылья твари. Раздался тупой удар, как будто сталь карликов попала не в живое тело, а в мокрый ствол дерева. Существо беззвучно растворилось в ночи, по-моему, его нисколько не расстроил болт в спине.

Пора делать ноги. Герцогу уже ничем не поможешь, а если застукают рядом с телом, то это — преступление против короны и долгие разговоры в пыточных подвалах Серых камней. Я схватил со столика золотую статуэтку собаки, за которой, собственно, и пришел, а затем бегом устремился к двери.

В начале коридора снова появился гарринч. Увидели мы друг друга в один и тот же миг. Тварь радостно взревела и огромными скачками ринулась к новоявленному ужину. Я, не останавливаясь, закинул арбалет за спину и, сунув руку в сумку, выудил флакон с синей фосфоресцирующей жидкостью. В нашем деле главное — хладнокровие. Когда гарринчу оставалась до меня пара прыжков, я кинул флакон прямо в его оскаленную морду.

Стекло лопнуло — и по физиономии твари растеклось синее облачко. Гарринч резко остановился, чихнул, а затем, забыв про меня, стал усиленно и ожесточенно тереть лапами морду. Я пробежал мимо него к выходу, в душе пожелав мерзкой твари избавиться от волшебной чесотки лет эдак через двести-триста.

Завтра весь город будет бурлить, и мне лишнее внимание теперь не нужно. Вообще, стоит получить деньги за Заказ и залечь на дно на пару месяцев.

Миниатюрный дом-дворец ныне покойного герцога Патийского маячил у меня за спиной. Заказ я выполнил и теперь направлялся к себе в берлогу, молясь Саготу, чтобы никого не встретить…

Вечерние сумерки упали на оживленный Авендум, заставляя жителей города пошевеливаться. Люди и нелюди спешили, стараясь закончить все дела до наступления ночи, которая должна была прийти в город через два-три часа. Поэтому в узеньких тесных кварталах и извилистых улочках Портового города жители пытались схватить последние часы свободы, перед тем как ночь разгонит их по домам.