Александр Талал - Влюбиться в эльфа и остаться в живых

– Господа, вы к кому?

– К Макару Филипычу, – заявил Дюша. – И к Федору Афанасьевичу.

– Но… туда нельзя.

– Так всем и говори, – Николай хлопнул швейцара по плечу, поправил фуражку и зашагал к лифту. Дюша последовал за ним. Швейцар открыл рот, но ничего из него не сказал.

– У меня там… транспорт на стоянке, – Женя махнул на дверь большим пальцем. – Пить хочет.

Пока швейцар размышлял, что ему делать с зубастой псиной в разлинованном прямоугольнике платной стоянки, Женя, догнав соратников, надевал на шею отцовский амулет.

Навстречу им из лифта вывалилась кучка телевизионщиков, двое из них с камерами. Кивнув Жене на прощание, Николай шагнул к одному из репортеров и тронул за плечо:

– Капитан милиции. Есть разговор.

Перед тем как за Женей закрылись двери лифта, Дюша подмигнул ему, пообещав:

– Джага-джага.

В резиденции, в спальне, где совсем заиндевела Катерина Бурмистрова, Эльфийский Принц паковал чемодан. Растерянный Корней наблюдал за его действиями. Он не знал, что в соседней спальне Гриша Матерый помогает со сборами в полет без возврата своему Принцу, Федору Афанасьевичу.

– Макар Филипыч, на улицах настоящая война… – начал было Корней.

– То ли еще будет, – отрезал Принц, складывая последнюю рубашку. – Билет у тебя?

Корней вручил билет.

– А вы обратно скоро?

– Ох не знаю. Может, пора мне уже и на покой. И потом, когда все это закончится… останется ли кем руководить?

В комнату заковылял возбужденный Петя. Тревожная новость оторвала его от игры в «дурака» на лестничной площадке, где охрана разбила бивуак и скрашивала ожидание за складным столиком и колодой карт.

– Макар Филипыч! Тут швейцар снизу позвонил… – он сделал паузу, чтобы отдышаться. – Орк приехал.

– Как – приехал? – метнулся Корней.

– Это… На волке!

На лице склонившегося над чемоданом Эльфийского Принца появилась торжествующая улыбка.

В соседней спальне Макар Филипыч пристегивал к бархатному сундуку наплечные лямки.

Матвей, Серый и охранник из оркского службеза Гурджиев рубились в карты у входа в резиденцию, когда двери лифта распахнулись.

– «Бить или не бить, вот в чем вопрос!» – процитировал Серый, глядя в карты.

– Афоризм! – оценил Гурджиев. Вынужденно назначенный в совместный наряд, после дюжины партий в «дурака» он почему-то не чувствовал, что находится среди врагов. – Кто это сказал?

– Это Макар Филипыч сказал, – произнес Матвей не без благоговения.

Он оторвался от карт. По ковровой дорожке от лифта к ним шагал орк Степанов. Из-за его спины, как меч ниндзя, торчала загнутая ручка черного зонта. Охранники повскакивали, опрокинув столик.

– Э! Ты куда намылился?! – Серый потянулся к оружию.

Женя распахнул жилет. Внутренняя его сторона была увешана всякой всячиной, как пулеметными лентами. Из всякой всячины Женя выбрал новогоднюю хлопушку. У охранников округлились глаза, и теперь все трое лихорадочно задергали пистолеты, но было поздно.

– С Новым годом, – сказал Женя и дернул за веревочку. На его груди вспыхнул буквой «С» отцовский октагон. Хлопушка рванула, вихрем конфетти распахивая двустворные двери и выбрасывая в зал резиденции троих охранников взрывной волной. Серый сбил с ног спешившего к выходу Корнея и покатился кубарем.

Все как в сказке. Дерни за веревочку – дверца и откроется.

Пока Дюша объяснял задачу запуганному корреспонденту у микроавтобуса с логотипом одного из каналов, капитан Чепурко отлучился в сторону Конюшковской, где что-то строили и высился подъемный кран. Корреспондент названивал разным людям со своего и чужих телеканалов, договариваясь о помощи. Николай внушил ему, что мир в опасности, и корреспондент старался. Он уже заручился поддержкой четырех каналов и продолжал попытки, обещая сногсшибательный репортаж в обмен на прямой эфир в нарушение пары-тройки правил.

Один за другим Дюше названивали опера Шура и Гарик. Первый надавил на администрации социальных сетей и новостных порталов. Второй заявился в трансляционный центр компании, управляющей светодиодными рекламными экранами по всему городу, и рапортовал оттуда.

– Что Петрович себе думает? На улицах стреляют! Какие ролики? Совсем старик спятил? – жаловался Гарик.

Дюша терпеливо отвечал, что Николай в своем уме и знает, что делает. Если план сработает, на улицах перестанут стрелять. Дюша умалчивал о том, что, если план провалится, беспорядки перерастут в настоящую войну, возможно, гражданскую, а может, и мировую. Когда диджей сделал все, что мог, то отправился вслед за Николаем, прихватив с собой громоздкую телекамеру с трансляционной системой. Корреспондент смотрел ему вслед с тоской. Он отвечал головой за эту камеру.