Джулия Джонс - Измена

Пострадала она оттого, что прижималась ухом к стене, — а из дома ее выманило любопытство.

Как только черный дворянин вошел в дверь, она сразу поняла, что он из Четырех Королевств. А когда он спросил о наемнике, ее любопытство взыграло. Пока сестра ходила за Траффом, Грил выскользнула на улицу, пробралась к задней стене, устроилась под окошком и подслушала разговор незнакомца с наемником. Узнав с удивлением, что таинственный незнакомец не кто иной, как Баралис, королевский советник, она еще больше изумилась, услышав, что он замышляет.

Тетушке Грил на своем веку доводилось подслушивать у дверей, окон, стен, половиц и за ширмами. Просто удивительно, сколько всего может набраться горемычная одинокая женщина, если у нее хорошие уши и тонкий нюх. Грил обладала и тем, и другим. В силу привычки она подслушивала за девушками, за клиентами, за соперницами, а в последнее время и за сестрой. При этом она слышала сплетни, перебранки и кое-какие неприятные вещи на свой счет. Но вся ее добыча за те годы, что она растопыривала свои уши у всех мало-мальски подходящих щелей, даже в сравнение не шла с тем, что она услышала только что.

Заговор с целью убийства герцога Бренского! Тетушка Грил стояла в теплой вонючей воде и думала, как же ей поступить дальше. Предотвратить убийство? Или дождаться, когда оно совершится, и только тогда дать знать о себе? Грил провела пальцем по губам, ощутив слишком знакомую пустоту на месте передних зубов. Зубов, выбитых лордом Мейбором. Отцом невесты.

Маленькие глазки Грил совсем сузились. Она даст убийству совершиться. Отольются Мейбору ее слезы: он лишится и дочери, и случая породниться с герцогом. Решено: она сохранит свой маленький секрет до поры до времени. Всякому ясно, что вымогателем быть выгоднее, чем осведомителем. Весьма довольная собой тетушка Грил побрела по грязи обратно в дом.

— Держи, парень, — сказал Тихоня, подавая Джеку причудливую деревянную чашу. — Выпей лакуса — он тебе поможет.

Джек постепенно обретал способность видеть окружающее. Поле его зрения, сузившееся после известия о сдаче Хелча до черной булавочной головки, расширилось настолько, чтобы разглядеть чашу и руку, держащую ее. Сильный, но приятный аромат напитка действовал благотворно, рассеивая стоящий в голове смрад разлагающихся трупов.

Он побывал там, в столице Халькуса. Он видел бойню, устроенную Кайлоком. В Хелче и в других местах — неизвестно только, в прошлом или в будущем. Он видел суть войны. Война — это не славные сражения, не сверкающие клинки, не воины, следующие законам чести. Это кровь, грязь и неразбериха. Это мухи, лихорадка, гной, тухлая вода и голод. Победа достается не храбрейшему, а тому, кто готов на все. Джек видел тела малых детей и матерей — изнасилованных, со вспоротыми животами; видел зверски оскопленных, истекших кровью юношей; видел старух, бесцельно бродящих по залитым кровью улицам. Он видел достаточно, чтобы понять: Кайлок не остановится ни перед чем.

Но ему-то, Джеку, что за дело до этого? Ведь он тут ни при чем.

Слабый и растерянный, он поднес чашу к губам. У серебристой жидкости был острый пряный вкус, странный и в то же время знакомый. Она прошла по горлу в желудок — и Джек почувствовал себя сытым, точно после обильной еды.

— Не борись с ним, Джек, — сказал Тихоня. — Он хочет тебя усыпить.

— Зачем?

— Лакус любит спокойное тело и дремлющий разум. — Тихоня, очень серьезный, провел рукой по чисто выбритому подбородку. — Пей, парень, ты еще очень слаб.

Джек выпил чашу до дна. Напиток слегка пощипывал десны и оставлял во рту металлический привкус.

— Это колдовское питье? — спросил Джек. Тихоня кивнул со слабой улыбкой на бледных губах.

— Но делал его не я. За лакус нам следует благодарить кочевников с Великих Равнин. — Тихоня занялся делом, развешивая травы для просушки и ставя горшки на огонь.

Джек зевнул. Снаружи все еще раздавались крики.

— Долго ли я пробыл...

— В трансе? — Тихоня толок в ступке кору. — Около часа. Ты целиком ушел в себя. Глаза были открыты, но ты ничего не видел перед собой. Ты похолодел и стал белым, как стена. Ты был не здесь. — Седой человек, которому еще рано было называться стариком, испытующе посмотрел на Джека.

Джек не знал, что можно ему говорить, а что нет. Кто он такой? Они приехали сюда еще вчера, но хозяин почти не говорил с гостем. Ему было не до разговоров: он врачевал раны, готовил лекарства, стряпал еду и разбирал свои травы. Молчание устраивало Джека, и он был благодарен Тихоне за то, что тот не пристает с вопросами. В прежние времена Джек доверился бы этому человеку безоговорочно — ведь Тихоня проявил к нему доброту. Но после пребывания у Роваса он усвоил, что видимость бывает обманчива и за улыбкой может таиться измена.