Джулия Джонс - Чародей и Дурак

У Джека свело желудок.

— Почему? Что у вас случилось?

Торговец посмотрел на него как на умалишенного.

— Где ты был последние месяцы, парень? В погребе сидел, что ли? Нынче Катерина выходит за короля Кайлока. — Старик посмотрел в синеющее небо. — И если я не ошибаюсь, венчальный обряд уже совершился.

Точно подтверждая его слова, вдалеке зазвонил колокол. Он торжественно пробил три раза, и кровь Джека быстрее побежала по жилам, словно колокол звонил для него одного. Джек замер с полной корзиной в руках, не в силах ни шевельнуться, ни дохнуть и слушая, как звучит судьба Кайлока. Звук был сильный и чистый — весь город точно вторил ему, и городские стены его отражали. Он пронзал душу Джека как весть, как предостережение, как нож. С того первого утра в доме Тихони, когда ему явилось видение войны, Джек знал, что им с Кайлоком суждения сразиться. И колокол возвещал о начале их поединка.

Джек уронил корзину, и яблоки раскатились по мостовой. Да, он пришел в нужное место — и в нужное время. Брен долго звал его к себе — и это не случайность, что Кайлок, Баралис и Мелли тоже здесь, когда он наконец пришел.

По всему городу, точно утверждая Джека в этих мыслях, зазвонили сто других колоколов. Каждая церковь извещала о свадьбе, стараясь перещеголять остальные. Высоко и низко звонили колокола, и ни один не бил в лад с другим.

Свадебный пир был для Кайлока пыткой. Сотни людей трогали его, подавали ему руки, подставляли щеки для поцелуя. Я предлагали разделить с ними заздравную чашу. Они пачкали его слюной и потом. Частички их кожи липли к его рукавам, их дыхание наполняло его легкие. Он охотно сжег бы их всех за муки, которые испытывал.

Но он не мог этого — и продолжал игру. Игру в учтивые манеры, в милостивые до отвращения улыбки и поклоны. Он обещал новые должности и пенсии тем, с кем следовало считаться, и кивал остальным.

Одна мысль поддерживала его: этой ночью Катерина будет принадлежать ему. Один ее вид успокаивал его: это бледное благостное лицо, этот чистый голубой взор. Она ангел, созданным для него одного. Единственной чистой частью его тела были кончики пальцев, ибо она поцеловала их перед выходом из зала.

Они проследовали в свои покои — впереди шли слуги со светильниками, а притихший двор остался внизу. Баралис стоял на вершине лестницы, и во взоре его сверкнуло предостережение, когда он склонился в низком поклоне. Кайлок протянул руку, и его жена оперлась на нее.

— Мой лорд-советник, вы хорошо исполнили свой долг. Этой ночью вы мне более не понадобитесь.

Катерина вздрогнула, слегка задев грудью его руку.

— Как вам будет угодно, государь, — тихо промолвил Баралис.

Двойные двери в покои молодых распахнулись, и навстречу Я им хлынул пьянящий аромат роз. Кайлок обернулся к одному из слуг, стоящих у дверей:

— Убери эти цветы отсюда. Сейчас же!

Слуга бросился исполнять приказание. Кайлок переступил с Катериной через порог и окинул комнату взглядом. Он остался доволен: в углу дымилась ванна с горячей водой.

— Загороди ванну ширмой, — велел он слуге, спешащему навстречу с охапкой роз. Тот передал свою ношу другому и выдвинул ширму, прикрепленную к стене.

Когда он поставил ее на место, Кайлок отослал слуг. Они с Катериной стояли бок о бок у закрывшихся за ними дверей. Кайлок повернулся лицом к молодой жене. В отблесках огня она была больше чем ангел: богиня. Ее золотые волосы светились как нимб, а кожа была гладкой, как у мраморного изваяния. Она была точно святая реликвия, и он невольно опустился перед нею на колени.

Катерина дрогнула, когда Кайлок шагнул к ней, и поднесла руку к груди. Глядя на него сверху вниз, она с изумлением смотрела, как он приподнимает подол ее платья. Как торжественно, как целеустремленно он это делает — точно одержимый. Согнув шею, он поцеловал ее атласные свадебные башмачки — и даже сквозь них она ощутила холод его губ.

Это вызвало в ней некоторый восторг — ведь это король склонялся к ее ногам, — но другая часть души говорила ей, что это неправильно. Катерина не знала, как быть. Кайлок был для нее чужим, неизвестным существом, и его мрачное поклонение пугало ее. В смущении она отступила назад.

Это движение разбило чары. Кайлок поднял голову. Взгляд его немного помутнел, на губах выступила слюна.

— Любовь моя, — тихо, едва слышно сказал он. — Я поверить не могу, что скоро вы будете моей.

— Почему скоро? — спросила она. — Почему не теперь? — Закинув руку назад, она потянула за шнурки платья. Ей хотелось раздеться перед ним. Она не хотела, чтобы ей поклонялись, она хотела, чтобы ее желали.