Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

Зверь внутри тёмного клинка протестующе взревел — и отпрянул, давая проход вглубь, туда, где лежали его запасы жизненных сил. Он признал если не хозяина, то его силу. Пара шагов по странному, бесконечному кристальному залу — и открылись запасы Зверя. Это походило на… На что похож мир весной, когда всё цветёт и тянется ввысь, с точки зрения Творца? Ладар подхватил искрящиеся всеми цветами радуги искры и отправился обратно, слыша позади жалобное поскуливание небытия. Он едва не выпал в реальность — тело, возбуждённое недавней схваткой, рвалось в бой, но упрямо продолжал двигаться к той, которая ждала его.

— И что теперь? — Удивлённый взгляд чёрных как смоль глаз.

— Амулет зарядил мой учитель — остатками своих жизненных сил. Я сделаю то же, благо необходимую для этого энергию я добыл.

— Чтобы призвать смерть, нужна жизнь, тут ты прав. Но как ты собираешься это сделать? Ты не знаешь ритуала, не имеешь необходимых навыков.

— Я уже думал об этом. Ритуалы нужны там, где нет понятия происходящих энергетических процессов, а я очень отчётливо представляю себе то, чего хочу добиться. — Сипал аккуратно, мысленным усилием воссоздал энергетическую матрицу амулета и протянул его девушке в чёрном. — Держи!

Та испуганно отшатнулась, пряча руки за спину.

— Ты не понимаешь, о чём просишь! Я не могу!

— Держи! — Глаза парня потемнели, и Илис, закусив губу, приняла в ладони ажурную конструкцию — ракушку с поблескивающим в ней блестящим камушком. И тут же хлынул поток жизненных сил. Жизнь всегда течёт к смерти. С самого рождения, с первого крика и первого ростка она движется к концу. Движется, набираясь сил и энергии, чтобы две противоположности, соединившись, могли создать что-то ещё. Могли создать нечто новое.

Поток рос, и теперь Илис замерла, борясь со слабостью: она, призванная собирать подобные потоки в себе, вынуждена их хранить в доверенном ей артефакте! Чёрные полы её платья взметнулись, создавая туманный полог, тьма начала расти, но, усмирённая, опустилась на место, лишь мелькнули стройные девичьи ножки. Всё кончилось.

— Безумец! Ты не понимаешь, о чём просишь! Сейчас выпила бы всё и тебя заодно! Держи свою побрякушку. — Девичья рука протянулась. Пальцы медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, разжались — и на них поблёскивала золотистым цветом жизни жемчужинка в раковине энергий. Жизнь — в обрамлении смерти.

Ладар, улыбаясь, приподнял сияющее солнышко, осмотрел со всех сторон, поднеся поближе собственный, тёмный феербол — пара нитей, оторвавшись от амулета, тут же втянулись в его основу, добавив что-то своё, — и протянул замершей девушке.

— Илис! У нас принято: ухаживая, парень дарит девушке подарки. Пусть этот амулет будет моим подарком тебе. Прими его! — Фигурка в чёрном взвилась, отскочив подальше от подарка.

— Ты с ума сошёл! Ты хоть представляешь, какие незыблемые правила собираешься нарушить… да откуда тебе! Весь на чувствах!

— Да! И я чувствую, что так правильно! Бери!

— Если я сейчас приму твой подарок, в реальности амулет превратится в простую побрякушку и уже не сможет тебя защитить!

— Ничего страшного! Мои товарищи воюют без всякой защиты — не годится и мне вести себя иначе. К тому же я смогу с чистой совестью отдать амулет магам и перестану бояться интриг с их стороны.

— Но как ты выберешься из комы? Твоему напарнику нужна помощь!

— Я, пока ходил к своему клинку, нашёл выход. Не волнуйся — бери!

Тонкая рука, словно зачарованная, нависла над маленьким сияющим солнышком — хрупкие пальцы осторожно опустились на него. В тот же миг парня опрокинул взметнувшийся чёрный вихрь. Вылетая в реальный мир, он видел яркий костёр переплетающихся тёмных лет — и сияющие глаза Илис.

Айяр лежал неподвижно у дальней стены, не в силах пошевелиться. Глаза него были открыты, он был в сознании, но не мог двинуть и пальцем, в отчаянии наблюдая, как неторопливо, танцующей походкой к нему приближается сидевшая в засаде нечисть.

Тёмная фигура, отбросив осторожность в ожидании лакомства, потеряла всякое сходство с человеком: огромное, вытянутое вниз лицо с удлинившимися клыками, разом погрузневшее, одутловатое тело с непомерно длинными конечностями, заканчивающимися изогнутыми когтями, и сморщенная плоть сухой кожи, местами полопавшейся и жёсткой, как пергамент. Забыв обо всём, древняя нечисть спешила к пиршественному столу.

Тёмный клинок вспорол воздух, завертевшись колесом. Вампирша была проворна: изогнувшись, она успела развернуться, хватаясь за лезвие. Но зачарованное оружие это не остановило. Сухо треснули перерубленные руки — и страшный снаряд по рукоять вошёл в тело, проломив грудную клетку. Тьма встретилась с тьмой. Всё замерло: замер потревоженный воздух, замер свет, перестав гонять по стенам блики, замерли люди, замерла вампирша, в отчаянной попытке хватаясь обрубками рук за рукоять ножа. Настала тишина, не прерываемая ничем, даже дыханием. Минута. Другая. И — тихий шелест, словно сыплется песок. Вначале слабый, он нарастал, и стало видно: это тело нежити разрушается, превращаясь в горстку праха. Ещё несколько томительно долгих минут — и клинок, сыто звякнув, упал, разметав чёрный прах, и тускло засветился на каменных плитах.