Алена Льнова: Закрой глаза, иди вперед...

- Я не помню ни его, ни трагедии, мне не за что его прощать, но не жди, что я кинусь ему на шею. Я вообще не помню никого.

-Да, это и есть наказание Ании для нас, а для тебя благословение - отнятие твоей памяти. Не волнуйся, мы тебя любим и поможем тебе.

- Но как вы меня забрали оттуда, вы убили меня там? Кто вам позволил?!

- Твое земное назначение - отработать проклятие любви. Поскольку там ты уже перестала влюбляться и, фактически, отработала свою задачу, твой жизненный путь скоро должен был закончиться. Но при этом мы волновались о том, что твоя душа пойдет на следующее воплощение после смерти в том же мире. Поэтому мы немного опередили события и пошли на разделение души. Не волнуйся, там остался отпечаток, кусочек твоей души. Она будет там жить и даже может быть счастлива. Просто она, но уже не ты, станет мягче и спокойнее и проклятие над ней уже не будет властно.

Мы помолчали немного. Вот как... Значит, я бы все равно умерла, только чуть позже. И только попав сюда, я продлила свое же существование в моем теле. И вернуться мне уже не позволят. Придется привыкать к местному колориту, и к себе - другому. Грустно оставлять близких людей...

Через пару минут в комнату зашел молодой, очень высокий мужчина. Он, несомненно, был поразительно красив, также как и отец, и излучал силу, но если от папы было ощущение спокойствия и уверенности, то от брата шли эманации огня и страсти, сдерживаемых внутри. Лицо его было более жестким и выражало суровую решимость, я бы отпрянул от него, если не сидел бы на диване.

- Эллиэнн, познакомься, это твой брат Лукерииан, - сказал папа.

Я кивнул головой, не сводя с него взгляда. Мне кажется, я его видел где-то, кажется, во сне. Но он слишком красив. На Земле я бы точно запомнил, если бы встречала его. Я потянулся и прошептал отцу:

- Па, он что, все-все про меня знает, что было со мной на Земле?

Отец кивнул.

Я схватился за голову и начал краснеть.

- Ёооооперный театр! Как стыдно! А ему - каково было!

- Брат, поверь, ничего стыдного не было, ты жил по человеческим меркам, и ничуть не ронял достоинства. А это было очень сложно, если ты даже не помнил какого ты рода и воспитания... Прости меня. Я еще раз пошел бы на это, если б тебе стало легче.

- Стоп! Это что, получается, если бы ты не разделял со мной чувства, то я бы мог, ну... могла сойти с ума? Ну, захлебнуться в эмоциях?

- Да, ты был очень эмоциональной женщиной, твоя эмпатия осталась с тобой, хоть и в ослабленной форме, но контролировать ее там никто не мог научить тебя.

Я задумался. Сколько раз у меня было ощущение, что я тону, не могу дышать, захлебываясь в чувствах. И смолоду начала носить с собой валидол, он очень помогал в случаях: ежик забыл, как дышать, и умер. Получается, брат вместе со мной нес бремя проклятия... Бывает же...

Я протянул руку Луке. - Давай попробуем... э-ээ, дружить... А? А сейчас ты еще связан со мной?

- Скорее нет, чем да, - сообщил свое мнение Мастер Аврииль.

Я вздохнул. Хорошо, если так, а то никакой личной жизни!

- А можно моей семье помочь? Ну, той, на Земле?

- Что именно ты хочешь для них? -спросил меня отец.

-Надо, чтобы моя сестра родила ребенка. И у мужа ее работа никак не наладится. Моя сестра - единственная опора моим родителям останется... И чтобы родители еще подольше пожили и успели порадоваться внукам. - Вспоминая родных, я начал всхлипывать.

Папа меня прижал к себе, пока я успокаивался. Все же хорошо, что можно спокойно поплакать у родного существа на груди, а на Земле многие мужчины боятся чужих слез, и начинают злиться. А всего то и нужно - внимания и ласки. Когда я поднял глаза от его груди, рядом со мной на корточках присел Лу и внимательно, с сочувствием смотрел на меня.

- Я думаю, что уже смог тебе помочь. На твоей семье было проклятье. Когда мы забирали тебя, я развеял его. Думаю, что уже в скором времени все там наладится.

Я опять повернулся к отцу и спросил:

- Я всегда такой плаксой был? А ничего, что я на руки все время лезу?

- Пока твоя душа сживается с твоим телом, моменты эмоциональной нестабильности будут. Да и ты еще физически истощен, это накладывает отпечаток на состояние твоей психики. Но с каждым днем ты будешь становиться все уравновешеннее. И не забывай, ты - все еще ребенок. А насчет рук - ты всегда был очень ласковым, только в последние годы перед трагедией, старался стать похожим на своего взрослого брата, и немного дичился. - Отец пригладил мои волосы, улыбнулся. - Но я рад, что ты принял меня.