Роджер Желязны: Ночь в одиноком октябре

— Придется поверить тебе на слово, — сказал я, — пока.

— Тогда, как ты и обещал, назови мне имена игроков и места их пребывания.

— Расскажу на обратном пути, когда уберемся отсюда подальше.

— Что, нервишки пошаливают?

— Сейчас не тот месяц, чтобы испытывать судьбу, — ответил я.

Бубон засмеялся.

— Очень смешно, — заметил он.

— А что, по-моему, действительно смешно, — отозвался я.

Тонкая луна взошла над деревьями, освещая нам путь.

Раздался бой часов: полночь, и ко мне вернулась способность говорить. Я встал и потянулся, ожидая, когда часы умолкнут. Джек, проснувшийся только ради этого, наблюдал за мной со смесью интереса я легкого веселья.

— Что, нелегкий выдался денек, Снафф? — спросил он.

— Пока ты спал, к нам заходил один посетитель. Крыс Бубон, — сказал я, — компаньон Дорогого Доктора.

— И?…

— Мы обменялись некоторой информацией. Список игроков в обмен на расположение могилы Графа. Он сказал, что та находится на кладбище у разрушенной церкви, к юго-востоку отсюда. Сводил меня туда.

— Хорошая работа, — ответил Джек. — И как это повлияло на твои расчеты?

— Трудно сказать. Я поразмыслю над этим, а потом придется немножко побродить по округе.

— Игра только-только началась, — сказал он. — Сам знаешь, как еще может измениться вся картина.

— Верно, — кивнул я. — Но теперь, по крайней мере, мы получше осведомлены, чем раньше. Конечно, надо будет проверить склеп днем, чтобы увериться окончательно. Думаю, я смогу убедить Серую Дымку помочь нам в этом.

— А почему ты не хочешь обратятся к Ползецу?

— Я больше доверяю кошкам. И если уж на то пошло, то лучше я поделюсь информацией с ней, чем с кем бы то ни было.

— Стало быть, тебе известно, на чьей она стороне?

Я покачал головой.

— Нет, просто руководствуюсь интуицией.

— Она что-нибудь рассказывала о своей хозяйке, Джилл?

— Да, но ничего конкретного.

— Сдается мне, эта леди куда моложе, чем старается выглядеть.

— Вполне возможно. Я просто не знаю. Я не знаком с ней.

— А я недавно познакомился. Дашь мне знать, если кошка вдруг заведет речь о том, кто на какой стороне.

— Конечно, только она никогда не заговорит об этом, если я сам не начну разговор, а я этого пока делать не собираюсь.

— Что ж, тебе виднее.

— Да. Прямо сейчас никто из нас ничего не выигрывает, добровольно выдавая информацию. И, кроме того, мы должны вести себя крайне осторожно, чтобы, сотрудничая с остальными, случайно не выдать чего-нибудь важного. Если только ты срочно не нуждаешься в информации, которая мне не известна. В таком случае…

— Понимаю. Нет. Пусть все остается, как есть. Больше ни о ком ничего нового не узнал?

— Нет. Мы предпримем вылазку сегодня ночью?

— Нет. Пока с вылазками покончено. А что, у тебя какие-то планы?

— Немножко расчетов, а потом отдыхать, отдыхать…

— Звучит неплохо.

— А помнишь случай в Дижоне, когда той леди, нашей противнице, удалось охмурить тебя?

— Такое забыть трудно. А почему ты спрашиваешь?

— Так, ничего особенного. Просто вспомнилось. Спокойной ночи, Джек.

Я забрался в свои любимый угол и опустил голову на лапы.

— Спокойной ночи, Снафф.

Я прислушался к его удаляющимся шагам. Пора повидаться с Ворчуном, заново повторить некоторые упражнения из курса высшего подкрадывания. И вскоре мир потух…

Прошлой ночью и утром я добавил еще несколько штрихов к образу, сложившемуся в голове, но прежде, чем успел завершить картину, у нашей двери объявился посетитель.

Дверной колокольчик звякнул, и я, как положено, гавкнул пару раз. Хозяин отправился открывать, я — рядом с ним.

На крыльце, улыбаясь, стоял высокий, крепко сбитый, темноволосый мужчина.

— Привет, — сказал он, — меня зовут Ларри Тальбот. Я ваш новый сосед, и подумал, что неплохо было бы заглянуть, отдать дань уважения.

— Так, может, зайдете, выпьете со мной чашечку чаю? — спросил Джек.

— Благодарю вас.

Джек провел его в гостиную, усадил, извинился и прошел в кухню. Я остался в гостиной, наблюдая за незнакомцем. Тальбот пару раз взглянул на ладонь своей руки, после чего принялся изучать меня.

— Хороший мальчик, — сказал он. Я открыл рот, вывалил наружу язык и тяжело задышал. Но подходить не стал. Было в нем что-то этакое… какой-то скрытый аромат дикого зверя, что, признаться, поставило меня в тупик.

Вернулся Джек с подносом, на котором стояли чайные чашки и было разложено печенье. Они некоторое время болтали, обсуждая соседей, погоду, участившиеся ограбления могил, убийства. Я же внимательно следил за ними — два здоровенных мужика, в каждом сквозят повадки настоящего хищника, прихлебывают чай и мирно беседуют об экзотических цветах, что выращивает Тальбот, и о том, как сложно приходится этим привередливым растениям в нашем климате.