Елена Лирмант - В поисках Белого города

— Ты хочешь сказать, что я опозорила свой род? Но это не так! Я имею права думать так, как думаю.

— Конечно, имеешь. Каждый имеет право иметь свое мнение, но никто не имеет права оскорблять женщин другого рода. Ты — это сделала. Ты даже не посчиталась с тем, что Коста спас твоего мужа от смерти. И не надо говорить мне, что ты не можешь простить ему то, что он мидгардец. Ты не можешь простить ему то, что он лучше тебя. Я слишком поздно это поняла. И самое неприятное лично для меня то, что и Совет Белого братства и советники Раджана сделают все, чтобы ни малейшая тень не легла на мой род. Понимаешь, не я — старшая мать, а представители чужих родов будут обелять меня. Позор! Потребовать от мужчины, встать перед тобой на колени! И как ты могла только произнести такое?

— Я только хотела, чтобы он навсегда отказался от своих, мидгардцев, убийц!

— Человек, отказывающийся от своего рода, — пропащий человек! Коста мидгардец, и гордится этим, он отличный парень, а это значит, что среди чужеземцев есть хорошие люди! В грязи младенец чистым не будет. И то, что сын Арты такой, какой есть, заслуга тех, кто воспитывал его, тех, кто наполнил его душу светом. А передать ребенку то, чего у тебя нет — невозможно! Запомни это, девочка!

— Матушка, вы не справедливы ко мне, — всхлипнула Ботика.

— Держи лицо, детка! — вздохнула старшая мать, — Пойдем.

Большой зал совета был полон. Белые жрецы сидели слева, советники Раджана справа. Вот только глав совета не была ни там, ни тут. Сюа и Кэрт были отцом и матерью мидгардца, и не имели права участвовать в Совете, Грэг был мужем сестры Косты, а Агнар мужем Ботики. Так и получилось, что оба совета чувствовали себя не очень уверенно, лишившись своих лидеров.

Посередине была скамейка, на которую сели две старшие матери Арта и Дения. Они держались за руки, как сестры, подбадривая друг друга. Ботику посадили напротив. Подняв гордо голову, девушка сидела, замерев с царственной величавостью.

Первым встал пожилой белый жрец:

— Ботика, мы жрецы, как никто понимаем твои чувства. У каждого из нас, как ты знаешь, нет родителей, как и у тебя. Перед нами встала дилемма, сделать так, чтобы и тебе, и Косте из рода Уллина можно было сосуществовать, не раня твое сердечко. Мы подумали, и пришли к выводу, что, ты должна вернуться к себе в селение. Мы постараемся, сделать так, чтобы мидгардец никогда не приезжал к вам. Сама знаешь, работы знахарю всегда хватает, а уж у вас в клане полян особенно. А Коста, нужен нам в Туле, мы хотим представить его к вступлению в Белое братство. Я все сказал.

Затем слово взял советник Раджана:

— Ботика, нам будет очень не хватать тебя. Но в данном случае, мы согласны с белыми братьями. Для твоего же блага, ты должна уехать из Туле. И мы постараемся со своей стороны сделать так, чтобы Коста, никогда не пересек границы вашего селения…

Ботика изо всех сил старалась держать лицо: не расплакаться, и не показать, что поражена решением. Ее просто мягко изгоняли из города. И она Ботика должна вернуться домой! Ужас охватил девушку. Она думала, ее поругают, пожурят, и оставят. Но белые жрецы и советники Раджана, которые редко сходились во мнениях, и подолгу переругивались, в этом вопросе неожиданно стали единодушны.

— Я принимаю это, — тихо сказала Ботика и вышла из зала Совета. У входа ее догнали старшие матери. Арта прошла мимо, всем своим видом, показывая, что никогда не простит ей горьких слов сказанных в адрес ее сына. А Дения, взяла Ботику за руку.

— Не переживай так, — стала успокаивать она, — в клане найдутся парни, которые с восторгом примут твое мнение. Поверь мне, ты еще найдешь свое счастье!

— Агнар, отказался от меня, — догадалась Ботика.

— Да, он заявил, что не смог сделать тебя счастливой, не смог быть достойным тебя и отпускает. Я просила его не провожать нас, чтобы не делать еще больней.

— Матушка, ты осуждаешь меня?

— Да, что уж осуждать глупую девчонку, когда слова сказаны, обида нанесена. Себя виню. И вот еще, хочу, чтобы ты знала, мне понравился этот Коста, он добрый, открытый и забавный. Я считаю, что Арте повезло с сыном, а мидгардец он, или раттерианец, не важно. Он ее сын. Ну, вот слова сказаны, точки расставлены, пошли собираться.

Шеле соскочила с коня, на площади перед домом Лаа, и обратилась к древлянам, окружившим ее:

— Где я могу видеть Никке? Мне нужна Никке!

— Она там, — сказал один из молодых людей, кивнув на дом старшей матери и пристально глядя ей в глаза.