Al1618 - Мечты — сбываются!

— Матушка! Да пребудет с вами милость Аллаха и… — и, вместо продолжения, от избытка чувств лизнула в нос. Кабир же не мог оторвать взгляд от худых рук, с пергаментной кожей, которые бережно держали когтистые лапы… И тут его Раиса, которую он не видел плачущей очень и очень давно, вдруг разрыдалась уткнувшись в плечо неизвестно из какого ада сбежавшего чудища. Женщины, не разрывая объятий, удалились в угол, где после непродолжительного перешёптывания, старшая со всем почтением была усажена, а гуль вернулась к заточке меча. Впрочем, это еще вопрос — кто из них прожил больше лет.

— Думаю почтенный отец, я должна ответить на ваши вопросы. Наверное первый из них — гуль обвела руками убранства, — это мальчик я или девочка, — в зеленых глазах отчетливо загорелись веселые огоньки.

— Наверное, я должна согласиться с очевидным, что девочка, — скорее всего такой кульбит с ушами и фырканье следует трактовать как усмешку.

— А вот относиться ко мне, — загнутый коготь попробовал остроту клинка и недовольный убрался назад, в подушку на лапе, — то, наверное, все же стоит как к мальчику. Во избежание недоразумений, так сказать…

— Дело в том, отец, что женщину моего рода никак нельзя назвать хрупким цветком, неспособным защитить ни себя, ни ребенка. Думаю, мы придем к согласию, что бросить вызов властителю саванн — доблесть, но вот попытка обидеть львенка — уже глупость, просто пережить которую — чудо.

Из угла шатра раздался смешок, да и сам Кабир понял и второй смысл сравнения — лев при всей его силе, обычно не охотится — еду и ему, и львятам добывают львицы.

— Значит, в вашем роду, всем распоряжаются женщины? Вот не думал, что «Сират Сайф» не выдумка курильщика опия.

— Это возможно, но у нас говорят, что «если родом правит женщина, значит конец его был близок». Чтобы взвалить на себя кроме заботы о семье и детях еще и заботу о делах рода — и мудрость мужчин, и терпение женщин должны показать дно.

— А каковы мужчины твоего рода?

— Мало отличаются от любых других, гордые — до заносчивости, увлекающиеся — до самозабвения, отважные — до дурости, любят слушать только себя и изо всех сил стараются стать взрослыми. Некоторым это даже удается — к тому моменту как старость согнет спину в дугу.

Раиса в своем углу тряслась от беззвучного смеха, сгорбившись над своим рукодельем, может что-то он и в ее родственниках недосмотрел — уж очень слова знакомые. Зря она так потешается, пусть и действительно сам виноват — просто гостья, в соответствии с обычаем, отвечает прямо и без утайки, уж в желании что-то скрыть ее точно не заподозришь.

— Как нам называть тебя? На этот вопрос можешь не отвечать.

В ответ — глухое ворчание, и задорное объяснение.

— Я не боюсь назвать свое первое имя, тем более столь щедро меня одарившим, но и злому человеку будет мало пользы — вряд ли самый черный колдун, да защитит нас Аллах, сможет его повторить — особенно тяжело будет правильно махнуть ухом. Но я согласна, если вы дадите мне второе имя, а можно именовать и по роду — вряд ли нам грозит путаница.

— Гюль-чат-ай?

— Можно и короче, я вполне достойна своих предков — хоть и слава о них среди людей не добрая…

Такое впечатление, что краснеть от стыда за сегодня пришлось больше чем за всю прошедшую жизнь, ох и язычок, не подкоротили бы — далеко не каждый способен выслушивать правду, хотя она сама кого хочешь укоротит — на голову, что впрочем еще хуже… Да еще этот взгляд — прямо в глаза и душу.

— Думаю теперь надо рассказать о моей вере, чтобы не вводить уважаемых муслимов в заблуждение. Вот это, — коготь щелкнул по распятию на шее, — просто память о человеке который отнесся ко мне не по моему внешнему виду и славе моего рода. Сама же я продолжаю придерживаться убеждений предков.

— И кому же поклонялись твои предки?

— Мои предки СЧИТАЛИ, что нельзя судить о человеке по его вере, судить о человеке можно только по тому насколько прям его путь. О вере же не стоит даже спрашивать — это его личный выбор, так же как с кем делить воду или растить детей.

— Но как быть, если путь искривится?

— Искривившийся путь всегда пресечется с прямым, и — или выпрямится, или оборвется.

— Но ведь будет и День Суда…

— И Аллах, и бог Исаака и Иакова, через своих пророков говорили, что намерены судить людей также — по делам их. Этот путь и мне видится прямым. Обращение к богу должно идти от склонности, а не от страха наказания.

Повисшая после этого тишина не была напряженной, просто каждый обдумывал сказанное, да и тишины собственно не было — шипел камень, выравнивая сталь, шумела вода в закипающем кофейнике.