Мэри Стюарт - Недобрый день

Всадник не то спрыгнул, не то рухнул с седла и опустился на одно колено. Король нахмурился, недовольный тем, что помешали, но гонец принялся что-то горячо объяснять. Помолчав, Артур поманил стражников. Двое выступили вперед и встали по обе стороны от Моргаузы. Король обернулся, сделал знак гонцу следовать за собой и зашагал по дороге назад. У дворцового крыльца он остановился. Несколько минут эти двое, король и вестник, беседовали промеж себя, но от караульни невозможно было ничего расслышать или рассмотреть. Затем король резко развернулся и крикнул что-то.

В следующее мгновение застывшая напряженность ночи разлетелась вдребезги; от тревожного спокойствия дворец пробудился к подобию боевой готовности. Двое конюхов, повисая на поводьях, вывели статного боевого коня; серый скакун рвался вперед и заливисто ржал. Выбежали слуги, неся королю плащ и меч. Ворота распахнулись. Артур вскочил в седло. Серый жеребец заржал, высоко вскинул под факелом передние копыта, почуяв шпоры, скакнул вперед мимо мальчиков и вылетел за ворота со скоростью брошенного копья. Конюхи увели прочь взмыленного коня, верхом на котором прискакал гонец. Сам вестник, прихрамывая, побрел следом.

В караульне царила суматоха, отрывисто звучали приказы. Воины Мельваса уехали восвояси, а мальчиков, вместе с дворецким и слугами королевы, торопливо увлекли вверх по дороге, мимо того места, где Моргауза так и осталась стоять между двумя стражниками. Едва гости достигли дворцовых ворот, навстречу им вылетел отряд вооруженных всадников, растянувшись вереницей, галопом промчался вниз по холму, вслед королю, и исчез.

Цокот копыт затих. Внешние ворота снова с лязгом захлопнулись. Эхо угасло, воцарилась тишина. Замок постепенно, все еще словно подрагивая, возвращался к подобию покоя.

Мальчики, оставленные дожидаться у дворцовых ворот вместе со слугами и стражей, жались друг к другу — недоумевающие, сбитые с толку. Подступал страх. Гарет расплакался. Близнецы о чем-то перешептывались, время от времени бросая на Мордреда взгляды крайне недружелюбные. Гавейн озадаченно насупился. Делая вид, что ничего не замечает, Мордред ощущал куда острее, чем прежде, собственную чужеродность. Мысли трепыхались, точно пойманные птицы. Все уже успели замерзнуть.

Наконец какой-то здоровяк с румяным лицом и властными манерами вышел к гостям. И обратился прямиком к Мордреду:

— Я — Кей, сенешаль короля. Ступайте со мной.

— Я?

— Все вы.

Гавейн оттолкнул сводного брата в сторону, выступил вперед, заговорил — резко и отрывисто, едва ли не высокомерно:

— Я — Гавейн Оркнейский. Куда вы нас уводите и что сталось с моей матерью?

— Приказ короля, — коротко отозвался Кей, и прозвучало это не слишком-то утешительно. — Моргаузе предстоит дождаться его возвращения. — Сенешаль обернулся к Гарету, и голос его смягчился. — Не бойтесь. Никакой беды с вами не случится. Вы же слышали, король сам сказал вам «добро пожаловать».

— Куда он уехал? — потребовал Гавейн.

— А, так вы не слышали? — удивился Кей. — Похоже, что Мерлин таки жив. Гонец встретил его на дороге. Король поскакал ему навстречу. Ну же, идете вы или нет?

Мальчики пробыли в Камелоте совсем недолго; вскорости пришло распоряжение о переезде двора в Каэрлеон на Рождество.

А тем временем принцев разместили отдельно от прочих отроков и юношей и вверили попечению Кея, молочного брата Артура, посвященного во все его замыслы. Кей позаботился о том, чтобы слухи, что так и носились в воздухе среди обитателей Камелота, ушей мальчиков не достигли. Пока Артур сам не переговорит с Мордредом, тому не полагалось ничего знать.

Кей правильно догадался, что король захочет посоветоваться с Мерлином, прежде чем решит, что делать с мальчиком, а также и с Моргаузой. С матерью принцы не виделись; ее поселили где-то в отдаленных покоях. Нет, она не узница, объясняли принцам; просто до возвращения короля ей не дозволено ни с кем сноситься.

А король так и не вернулся. В изнывающий от любопытства город дошла лишь молва о сумасшедшей скачке навстречу старому другу.

Чародей Мерлин и вправду оказался жив. Приступ былого недуга, забытье, подобное смерти, приняли за саму смерть, но он очнулся и со временем выбрался из замурованной могилы, где его оставили, сочтя покойником. Теперь он отбыл в Каэрлеон вместе с Артуром и Артуровыми Сотоварищами — избранными рыцарями, коих король почитал друзьями. Двору предстояло вскорости последовать за ними.