Ева Гончар - Нектар Полуночи

Зима в Калифорнии, незамутнённое счастье двух медовых месяцев. Спонтанное желание путешествовать. Весна в Латинской Америке. Аэропорты Мексики, Коста-Рики, Бразилии. Рио-де-Жанейро, ошеломительный вид с горы Корковаду, подножие гигантской статуи Христа. Шум ветра, и сквозь шум — голос Джарода: «Нам с тобой отныне принадлежит весь мир!»

Лето в Европе. Открыточный силуэт Эйфелевой башни, каналы Венеции, Саграда-Фамилья. Каменное крыльцо средиземноморской виллы, стены которой скрыты цветущей бугенвилией. В дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, светло улыбаясь, стоит мужчина. К нему неспешно поднимается женщина в ярком платье с открытыми плечами. Она беременна.

Солнечная тихая осень, лужайка в саду у дома — этого ли, или какого-то другого? Паркер с большим животом, усталая и оплывшая, но совершенно умиротворённая, полулежит в шезлонге. Звук хлопнувшей двери. «Джарод, кто пришёл? Доктор?..» Ответа нет. Миг — и на лужайку вбегают трое вооружённых людей. Беременную рывком стаскивают с шезлонга, руки ей заламывают за спину.

— Они найдут нас! Проклятье! — Джарод вскочил.

Паркер, выругавшись, вскочила вслед за ним.

Изображение замелькало. Мрачные коридоры Центра, перекошенное лицо мужчины за решёткой, женщина, распластанная на операционном столе. «Вы не можете забрать у меня ребёнка, папа!» — «Мы всё можем, ангел, ты же понимаешь…» Темнота, из которой пучком белого света выдернут привинченный к полу стул. На стуле, опустив голову, сидит Притворщик, похожий на тень самого себя. Безликий и равнодушный голос произносит: «Всё очень просто: их жизнь и смерть — в твоих руках. Твоя подружка и твой сын будут жить лишь до тех пор, пока ты работаешь на нас».

— Хватит!!! — хрипло выкрикнула Паркер и наотмашь ударила по кубкам.

Обиженно брякнув, они опрокинулись, вода веером разлетелась по скатерти, потекла на пол. Жёлтый луч погас, «кино» исчезло. В наступившей тишине слышны были только всхлипы рыдающей на плече у Джарода Паркер и звук падающих капель.

— Давай посмотрим, что дальше? — с трудом разлепив губы, потерянно предложил Притворщик.

Не глядя на него, она кивнула. Он бережно усадил её в кресло, поднял кубки и снова налил в них воды. Кувшин был полнёхонек, но Джарод этого даже не заметил: мысленно он оставался там, в ненавистных застенках Центра, и всё ещё сходил с ума от отчаяния и безысходности.

Он опустился обратно на подлокотник, крепко обнял Паркер, которая тут же судорожно в него вцепилась, и осторожно соединил кубки.

Динь-дилидон-дилидинь! Вода запузырилась, на стене опять появились картинки.

Авитания. Крепостная стена, чёрный плющ, обгорелая Северная башня, королевский стрелец, несущий рядом с нею вахту. Торжественный органный гул, исхудавшая и подурневшая Принцесса в свадебном платье с бесконечным шлейфом ожидает венчания под куполом средневекового храма. В её бирюзовом взгляд не только нет радости — в нём нет жизни. Рука в кружевной перчатке безвольно лежит в руке жениха, свиноподобного коротконогого толстяка с маслеными глазками и красными мокрыми губами развратника и сластолюбца.

Заплесневелые стены подземелья. Эхом отдаётся рык, исполненный невыносимой боли и муки. Многоликий, наполовину зверь, наполовину человек, корёжится и обвисает на ремнях под азартным взглядом Потрошителя. Тот, набросив магическую сеть на свою жертву, делает знак страже и уходит. Унылая голая келья придворного мага, у кровати — пушистая медвежья шкура на полу, на которую костлявыми босыми ногами наступает Реймо, прежде чем забраться под одеяло.

Тонкое девичье тело в смирительной рубашке бьётся в конвульсиях на стылом больничном полу…

В этот раз не выдержал и разъединил кубки Джарод. От гнева и ужаса его мутило. Паркер продолжала беззвучно плакать.

— Там для нас всё кончено, — вымолвила она, сглотнув. — И здесь скоро будет то же самое.

— Забудем, кто мы и откуда, — горько откликнулся он. — Решим, что имеем, злыдни болотные, право жить спокойно и счастливо, как обычные люди! За это и поплатимся.

Женщина вытерла слёзы и с запинкой проговорила:

— Предупреждён — значит, вооружён…

— Мы же не знаем, как это работает. Может, через час мы и не вспомним о том, что видели? Проснёмся в машине на обочине шоссе где-нибудь у Денвера. Поедем в Лос-Анджелес, как и собирались… на коньках кататься, провались они, эти коньки! А если вспомним, — добавил Джарод, помолчав: — сумеем ли остаться друг с другом? Сознавая, что нас с тобой… в любой момент…