Павел Александров - Призвание миротворца

— Пелей, мы не на совете. Говори прямо, — устало промолвила королева.

— Игру со спящим драконом затеяли вы, моя королева. Смотрители — ещё те союзнички. Уступать им нельзя, препираться — ещё хуже. Все равно на своём настоят. Терпения у них хватит. Чаша их бездонная.

— Что ты предлагаешь? Говори, не тяни.

— Вывести когорту, моя королева. Не будить спящего дракона.

— И кто тогда защитит горожан от подземной нечисти? Морфелонцы, не вылезающие из своего замка? Смотрители? Да они и черного дракона перетерпят, если тот пойдёт по улицам пожирать горожан. Они равнодушны ко всему вокруг, как истуканы, которых сами некогда ревностно разбивали.

— Равнодушны, да, — повторил Пелей задумчиво. — Но, может быть… порой я думаю: а что было бы с городом, если бы не чары равнодушия амархтонских туч?

— Ты это о чём? — затаённо спросила королева.

Политарх помялся, осторожничая.

— Я разные донесения из кварталов получаю. Людям вроде как и безразлично всё, но в душе они ненавидят друг друга. Тёмные — сумеречных, сумеречные — тёмных, мглистые — тех и других. Ненавидят нечисть, ненавидят магов, чашников этих ненавидят, ненавидят аделиан, ненавидят… вас, моя королева. Я вот думаю, а что бы случилось, если бы ненависть пересилила равнодушие? Город утонул бы в крови — вот, что случилось бы. Так не лучше ли равнодушие, чем помутнённая ярость?

В свете факелов глаза королевы блеснули.

— Правило меньшего зла? Согласиться с меньшей бедой, чтобы уберечься от большей? Мне чужд этот принцип, Пелей. От зла невозможно откупиться. Нет большего и меньшего зла, есть просто зло. Уж лучше проиграть ему в открытой схватке, чем принять его правила.

— Не все люди обладают стойкостью воина, моя королева. Простым амархтонцам многого не надо: мир, хлеб, крыша над головой, да любимое занятие. Начнётся война — не будет всего этого. А пока их сердцами правит равнодушие, не будет ни войны, ни бунта, ни восстания — вот что главное. Это я как градоначальник говорю… Если позволите, я пойду писать ответ чашникам.

Королева осталась наедине со зрящей Тальгой. С ней она чувствовала себя легче. Немолодая светловолосая служительница с небесного цвета глазами была её давней наставницей и подругой.

— Не печалься, Сильвира. Пелей хороший градоначальник и знает своё дело, но понимание духовной сути города скрыто от его ума. Ты никогда не пробудишь этот город своими усилиями, а этот народ никогда не признает тебя своей владычицей. Ты захватила это королевство, но оно не стало твоим.

— Захватила? Я принесла свободу в Амархтон! — резко ответила королева.

— Почему же тогда на башнях Аргоса и Восточных врат реют знамёна твоего королевства? Где давний стяг Великого Гесперона?

— Нельзя давать свободу неокрепшему королевству, — королева несколько смутилась, впрочем, не скрывая от зрящей, насколько неудобен ей этот вопрос. — Ты понимаешь, что будет, если я уйду из Амархтона, а этот народ поставит себе нового правителя? Тёмный Круг тут же подомнёт его под себя и вернёт трон Хадамарту. Всё вернётся на позиции трёхлетней давности.

Тальга вздохнула, глядя на мерцающие огни застав и сторожевых башен.

— Я не слишком сведуща в стратегии, тебе виднее. Но я вижу твоё сердце, Сильвира. Твоё желание пробудить амархтонцев искреннее, ты от всей души хочешь, чтобы этот народ обрёл свободу от чар равнодушия. И в то же время твоё сердце греет давняя мечта — Великая Южная Империя. Ты умеешь вдохновлять и себя, и своих людей и всегда веришь в то, что говоришь… но твоя мечта… она губительна.

Королева никогда не гневалась на зрящую за горькие слова. Эта женщина с просветлёнными голубыми глазами уже не раз удерживала Сильвиру от необдуманных поступков, за которые пришлось бы потом горько расплачиваться.

— Да, я мечтаю об этом. И твой упрёк мне неясен. Что плохого в том, чтобы создать могучую империю, которая навсегда закроет легионам Хадамарта путь в Каллирою?

— Может быть, и так. Но я говорю не о стратегии, а о твоей душе. Ты изменилась после Амархтонской битвы. Что-то в тебе уже не то.

— Что же тебя тревожит? — нахмурилась королева.

— Раньше в тебе идеально уживались добрая хозяйка и грозная воительница. Но в последнее время хозяйка засыпает, а воительница бодрствует и превращается в завоевательницу. Может быть, так лучше для королевства. Не знаю. Просто мне очень жаль тебя. Эти стремления принесут тебе только страдания.

Королева вздохнула.