Мария Огнёва - Алиар

Может быть, тогда Райк и вправду так хорошо чувствовал людей. Может быть, он просто видел слишком много детей, брошенных в ордене. Так или иначе, всё увиденное им повторилось в точности.

Наутро Тэрн наполнил последнюю порцию бутылок и в очередной раз отработал с Литом выдув: Лит и Талек на неделе отбывали в Эрнел, так что их обязанности переходили Тэрну. После этого он был свободен: пока дел вообще было немного, Рия взяла его в команду, лишь рассчитывая на дальнейшее расширение.

Пока же Тэрн отправился к Эльке, как и обещал. У неё уже был накрыт стол, а сама она радостно улыбалась.

— Ты одна, что ли?.. Я думал, тебе Рия поможет…

Улыбка Эльки померкла. Только сейчас Тэрн понял, что не стоило давать ей готовить: мало ли, что тяжёлое пришлось бы тащить… Рия — зараза… а сам он придурок…

— Что ты стоишь? Вот, руки помой… А теперь садись, попробуй, я же старалась!..

Тэрн послушно опустился за стол.

— Ух, ты! Действительно очень вкусно! Замечательно!

Элька счастливо улыбнулась.

— Да, я ж в пекарне работала ещё недавно. Конечно, пробовать приходилось, но я никогда не полнела… Представляешь, когда я только забеременела, все говорили: «Напробовалась».

Она рассмеялась, потом снова помрачнела.

— А почему тогда Рия говорит, что она тебя содержит?

— Потому что это Рия. Раньше я жила на то, что успела скопить, пока работала, потом… пришлось продать мамино наследство, маленький склад… А Рия собиралась использовать его под своё дело с водой, как было при маме…

Тэрн не знал, что сказать, и вскоре они сменили тему. Они говорили о детстве Эльки, о Релле, Тэрн рассказывал о других городах — и хотя в половине случаев беседа всё равно рано или поздно касалась беременности Эльки и сразу же умолкала, разговор Тэрну понравился. Элька была полна доброты: она искренне желала счастья всем вокруг — и Талеку, и Рие, и Литу… Элька была добра от сердца: она не только не притворялась доброй перед людьми, но не притворялась даже перед самой собой. У большинства людей доброта всё же навязана религией или обществом — даже когда человек понимает, что о сделанном им никто не узнает, он думает о том, что сказали бы люди, если бы узнали. У некоторых всё упирается в собственные представления о том, как должен поступать человек, и чужое мнение не способно сбить их с пути. Но это всё равно не доброта, ведь на деле ты помогаешь человеку лишь ради самого себя: чтобы не упасть в своих глазах, чтобы продолжать уважать себя, чтобы был новый повод для гордости…

Элька же была добра изнутри, добра потому же, почему муравей силён, а лошадь быстра — так заведено природой.

Тэрн относил себя ко второму типу людей — которые совершают добрые поступки, чтобы уважать себя, потому и не любил, когда его называли добрым. Потому же так восхищался Элькой.

— А я вот думал вчера… ты такая бледная. У вас тут, конечно, с парками беда, но ты хоть немного гулять ходишь?

Свет в глазах Эльки потух.

— Н-нет… перед людьми неудобно.

— Что?..

Она развела руками:

— Ну, мне ж шестнадцать всего… кольца на пальце нет, мужчины рядом нет… вот все и начинают гадости говорить. Я, конечно, понимаю, что на самом деле им плевать, но… — губы у неё задрожали; как и у любой беременной, настроение у неё скакало только так.

Тэрн почувствовал, что челюсти сжимаются сами собой.

— Так. Одевайся, я веду тебя гулять.

Парк в Релле всё-таки был и даже недалеко от дома Эльки. Они прогуливались рядом, не особо стараясь изобразить пару, но было что-то такое во взгляде Тэрна, что ни один человек не решался даже косо взглянуть в их сторону.

— Ты сейчас похож на завандрца, — рассмеялась Элька.

Тэрн усмехнулся. Да, в Релле ведь было не принято решать проблемы дракой. Окружающим он сейчас казался дикарём: сильным, не имеющим культуры или других внутренних ограничений, а потому непредсказуемым и опасным. Талеку, должно быть, очень нравилось играть такую роль.

— Слушай… а тебя не беспокоит, что мы обманываем людей со всей этой святой водой? Я, конечно, понимаю, что вера Айнера — такое же враньё, но всё равно…

Они опустились на скамейку: Эльке тяжело было ходить, — и она надолго задумалась.