Максим Грек - Человек по имени Феникс

Взгляд бесцельно блуждал по округе, и не на чем было его сфокусировать: всюду лишь грязный снег и столь же грязные дома; мутные темные лужи на земле, а по небу летят еще более мутные низкие облака; и лишь люди, словно пестрые горошинки в однотонном стручке жизни, шатаются по этому тоскливому миру, не уничтожив в себе индивидуальность и доброту... по крайней мере в это хотелось бы верить. Когда вижу незнакомых людей, то стараюсь представить их жизнь. Приятно думать, что они счастливы, даже если это и не так. Мне нравится думать о полноценной жизни других людей и причина этому не моя профессия врача, а скорее внутреннее желание получить хоть капельку знаний: каково это - иметь настоящую семью. Ведь я тот, кто никогда не знал такого счастья, как семья. Не имел родителей.

Когда я подошел к своему дому и потянулся к ручке парадной двери, она неожиданно распахнулась и из нее шустро выбежала седая бабулька в малиновом платочке. Я с удивлением посмотрел во след умчавшейся на запредельной для такого возраста скорости незнакомой бабуси, пожал плечами и вошел в дом. Пока поднимался по лестнице до нужного этажа (лифт сломан) вспоминал еще одну столь же бойкую старушку.

Есть у меня одна бабулька - седьмая вода на киселе - с которой, даже и не вспомню когда повстречался, но знаю лишь одно - непонятным образом она оказалась единственной моей родней. Как я это узнал и откуда - вспомнить не могу. А это довольно странно, особенно если учесть, что я вообще ничего не знаю о родителях, а о далекой родственнице прознал. Но если дело касается моей бабки, то со странностями приходится иметь дело постоянно. Она живет в деревеньке, недалеко от города, и слывет за сильную ведунью-целительницу. Я на все эти суеверия не полагался, и каждый раз спорил с ней до хрипоты по поводу ее методов лечения; но она заботилась обо мне и была добра.

Именно к ней я и обратился за помощью, когда понял, что методы современной медицины не способны помочь с моей болезнью. Для этого отправился на вечерней электричке до соседней деревушки.

Когда прибыл, то все кругом уже погрузилось в темноту. Уличное освещение в деревню не провели, отчего оставалось идти, положившись на память. По сторонам от себя видел темные очертания домов, а на их фоне силуэты людей, молчаливых собак и голых деревьев. В некоторых домах зажгли свет, благодаря чему стало видно хотя бы часть пути. В этот вечер, вдали от городского освещения, было по-настоящему темно.

Дом целительницы располагался немного в стороне, за деревней. Если бы я не пользовался этим путем много раз, то, несомненно, забрел бы неведомо куда. Под ногами чавкала грязь, но иногда похрустывал и гравий и по этим признакам я судил, что не сошел еще с пути. Внезапно, когда дорога делала изгиб, обегая высокий холм, впереди меня, на черном покрывале ночи замелькали звездами две алые искорки. Раздался пьяный смех. Подойдя ближе, сумел различить очертания двух... нет трех людей: курящих парней и девушку. Лица мужского пола вели себя развязно. В руках держали пиво, а валяющиеся на земле подле них пустые бутылки явно говорили, что они уже достаточно зарядились. Обычная картина, которую можно встретить ежедневно и в любом уголке страны. И я бы прошел мимо, стараясь не замечать всей этой грязи, но состояние девушки заставило подзадержаться. Она не плакала, но выглядела явно готовой вот-вот разрыдаться. Она не могла убежать: парни нависли над ней, прижимая к стволу дерева. Ребяткам весело. Я свернул с дороги и подошел к компании, оставаясь незамеченным, и произнес:

- Уже поздно. Не пора ли разойтись по домам?

Продолжая мерзко улыбаться ко мне повернулись (явно не лицами, но мордами) два парня, и, даже не разглядев меня (виной тому темнота или застилающий их взгляд алкоголь), с трудом исторгли заплетающимися языками слова:

- Катись дядя!

Я же проигнорировал их недружественный тон и обратился теперь к одной лишь девушке:

- Разве мама не волнуется, что тебя в такое позднее время нет дома? Беги домой.

Парни смотрели с удивлением и непониманием. Туго соображали. Послушная девушка же, получив прямой приказ, побежала прочь. Парням оставалось лишь крикнуть ей вслед несколько матерных слов и "Эй, куда?..". Потом эти весельчаки вновь посмотрели на меня и хари их поменяли свое выражение на гневное.

- Теперь и нам пора расходится, - сказал я и собрался быстренько слинять (не возится же с незнакомыми пьяницами, оттаскивая их домой!), но нечто, мелькнувшее перед глазами вновь заставило меня задержаться еще на некоторое время.

Читать дальше