Гордон Диксон: Рыцарь-дракон

— Подожди! — закричал Джим. — А как насчет моей одежды? Доспехов? Они же разлетелись на куски!

Каролинус медленно обернулся; вряд ли лицо его дышало дружелюбием. Джим поспешил к Оглоеду, отвязал боевой пояс от луки седла и принес весь узел, в котором лежало оружие, обрывки одежды и куски доспехов, к ногам Каролинуса. Мартовский день определенно был холодным, если, конечно, можно назвать холодным столь сумасшедший день. Гравий дорожки больно впивался в босые ступни. Джим бросил узел на землю, развязал пояс и разложил перед магом остатки своего одеяния.

— Понимаю, — сказал Каролинус, глубокомысленно поглаживая бороду.

— До того как я превратился в дракона, на мне было вот это, то есть тогда оно было целым, — поведал Джим, — ну, а когда мое тело так увеличилось, одежду как бы сорвало с меня.

— Ну и ну! — пробормотал Каролинус, продолжая поглаживать бороду. — Интересно.

— Так что же? — спросил Джим. — Ты объяснишь мне, как с помощью магии восстановить вещи?

— Ты имеешь в виду, исцелить их? — мохнатые брови Каролинуса опять сдвинулись в одну линию над глазами.

— Да, исцелить, — ответил Джим.

— Конечно, мог бы это сделать, — медленно начал Каролинус, — но есть кое-какие принципы, с которыми тебе неплохо бы познакомиться, Джеймс. Может, в самом деле… Думаю, да.

— Что да? — уточнил Джим.

— Наверно, раз уж ты стал моим учеником, то тебе пора прослушать первую лекцию, — объяснил Каролинус; он задумчиво взглянул на небо, а затем перевел взгляд на Джима. — Я должен объяснить тебе смысл некоторых оснований магии. Будь добр, не отвлекайся.

Джима передернуло. Воздух был не просто прохладный или холодный, а прямо-таки ледяной. Слышались крики гусей. Но он понимал, что в своем деле Каролинус знает толк, и если Джим уже вступил на дорогу магии, то свернуть с нее не удастся: стало быть, ему остается лишь принять свершившееся как факт и смириться с ним. Джим хотел узнать какое-нибудь заклинание, чтобы удержать тепло. Он пытался не обращать внимания на крики гусей, чтобы лучше понять «лекцию» мага.

— Вот ты думаешь, — начал Каролинус, — с чего все началось? Вернемся в каменный век. Тогда все было волшебным. Если люди из твоего, так сказать, племени загоняли медведя и тот наконец сваливался бездыханным, причина победы — магия, а не дубинки. Между загнанными животными и дубинками не было связи, а жизнь все же покидала тварь, которая угрожала тебе. По крайней мере, тогда рассуждали именно так.

Каролинус прочистил горло. Он вещал, обращаясь и к Джиму, и к маленькой Полянке Звенящей Воды, и к небу над головой. Собственно говоря, предмет его лекции был не слишком специальным.

— Теперь вдумайся, Джеймс, — говорил он. — В то время все происходило при помощи магии. Магия во всем: дождь — магия, молния — магия, гром — магия. Магия в том, что делают животные и люди. Если какое-то событие не является непосредственно магическим, то все равно причиной его оказывается магия. Ты уловил мою мысль?

Он опустил глаза на Джима.

— Э-э-э… Я думаю так, — начал Джим. — Ты утверждаешь, что в ту пору магия была объяснением всего происходящего в мире.

— Нет, ты не понял, — нахмурился Каролинус. — Все было магией. Однако прошло время, и обыденные вещи, которыми мог пользоваться всякий и которые мог легко изготовить кто угодно, начали терять магическую ауру. Тогда люди решили, что существуют как магические, так и не-магические вещи, но они постоянно переходят из одного состояния в другое. Согласись, что для нас (а ты и я — те, кто имеют дело с магией, Джеймс) в основе всего лежит магия.

— Согласен, — вставил Джим.

— Замечательно, — продолжал Каролинус. — Поэтому давай вообрази себе человека, одетого в шкуры, причем его одеяние состоит из двух сшитых шкур. До поры до времени все прекрасно, он носит свой наряд, но шкуры могут обветшать от времени, он может случайно порвать их, словом, ему надо залатать одежду. Он приносит шкуры тому, от кого некогда и получил их, или тому, кто, по словам других людей, является мастером, способным соединить их. Как правило, таким мастером оказывается мудрейшая женщина в племени. — Он замолчал и посмотрел на Джима. — В каждом племени в ту пору была такая женщина. Это было необходимо.

— Да, да, — сказал Джим, растирая голые плечи руками. — Продолжай, прошу тебя.

— Она брала у человека шкуры, — продолжал Каролинус, — и говорила: «Да, я могу снова соединить их. Но это — магическая тайна. Я уйду со шкурами в пещеру, но ты не должен идти за мной или подсматривать. Если ослушаешься, разразится гроза и ты будешь убит молнией!»