Дмитрий Таланов - Раксис

Он шел и спокойно думал, что ничего уже не боится, потому что не за что ему больше бояться, у него больше ничего не осталось, кроме жизни, на многие годы вперед заполненной одиночеством. Приди сейчас к нему смерть, он встретил бы ее как желанного друга. Но он не верил, что судьба выкатит ему такой подарок, а самому выпрашивать его считал унизительным.

Когда-то он выплеснул свое отчаяние в пугающей грозе, но сегодня, три года спустя, после схватки с Джокером, после смерти Лилии, после гибели матери и тети Зины, после того, как от него отвернулись те, кого он, несмотря ни на что, считал своими друзьями, он научился себя контролировать. Гроза была, но она отшумела в его сердце, унося с собой боль, которую невозможно описать и потому нельзя выпускать наружу.

Его оставила мать, его оставили друзья, его оставил Джокер, что означало — его окончательно оставила и Лилия, и это оказалось слишком много для того Сашки, в душе которого жила вера в чудо, приведшая его когда-то на песчаный берег с корабельными соснами. Он пережил всё это, и его вера превратилась в пепел, но она возродилась знанием, что нет ничего ценнее жизни, а жизни под силу всё.

Даже смерть, понял он вдруг, ибо сердары умирают по своей воле. Коварством и предательством их можно завлечь в смертельную ловушку, но последний переход они делают сами, оставляя в дураках врага. И значит, Хавелоку не удалось их убить, они умерли сами, и от этой мысли Сашке стало чуточку легче.

Смерть неизбежна, надо научиться ее не бояться и больше об этом не беспокоиться. Она как орден за достойную службу, а от рук врага — так еще и нежданный подарок. Бежать от нее глупо, но еще глупее самому звать ее, резать в горе вены и травить себя ядом. Это значило глубоко ее оскорбить, лишив себя праздника взглянуть ей честно в глаза. Но почувствовать ее дружеское пожатие можно, осознал он внезапно.

А вокруг него играло красками лето. Ясное, теплое, зеленое, полное свежей и нежной листвы. Густой запах пригретой солнцем травы, омытой ночным дождем, висел над полем, по которому шел Сашка, не замечая, что раковина в его руке светится, разгораясь с каждым шагом к обрыву. Когда он услышал, что его кто-то зовет, она светилась уже в полную силу. От неожиданного окрика он выронил ее и обернулся.

Он шагнул к тем, кто только что его звал, не понимая, почему они потрясенно смотрят ему за спину, будто там находится что-то никогда ими невиданное, но знакомые иголочки уже щекотали ему кожу, и, повернув голову, он остолбенел.

Перед ним снова, как в тот день, девять лет назад, взмыли на башнях флаги, приветствуя его. Запели трубы, и вышла на мост конница. Три всадника покидали вставший на горе замок, а за ним от горизонта до горизонта расстилалось пронзительно синее море.

Раковина стояла, покачиваясь, воткнувшись кончиком в землю, сохраняя равновесие как детский волчок. Трава за обрезом Врат переходила в песчаный холм с дюнами, сбегающими к побережью. И оттуда, с берега, дул легкий бриз, неся с собой запах водорослей.

— Мы всё видели, — услышал Сашка хриплый Машин голос. — Мы с тобой!

— Прости, что несколько задержались, — сказал Андрей. — Поздно заметили и были далеко. А чертова «дверь» не открывалась, пока были открыты Врата. Потом еще Маша ловила лошадей, не идти же пешком!

В шортах и футболке, Маша держала под уздцы двух лошадей, что растоптали солдата и убежали наверх к дому, когда Сашка включил генератор. На ее лице, покрытом красными пятнами, он заметил дорожки от слез. Рядом с Сашкиным жеребцом стоял Андрей, тоже в футболке, джинсах и с сумкой тети Зины на плече.

— Боюсь, я был вынужден устроить пожар в твоей квартире, — криво улыбнулся он, заметив удивление Сашки при виде сумки. — Точнее, в ванной. Но тряпки оттуда выкинул, так что отделаешься кафелем и косметикой.

— Что в сумке? — спросил его Сашка.

— Всё, что было на полу. Сабля, портупеи, бриджи и сапоги. Только зачем сапоги, я не понял.

Сашка смотрел на них, они смотрели на него, не обращая внимания на летящих к ним галопом всадников в форме охранников Хавелока. Чего те стоят, все трое знали с прошлого года.

— Тогда пошли, — равнодушно согласился Сашка. — А тебе советую прыгать, — заметил он Андрею, вспомнив рассказ тети Зины. — Ты готов испытать прошлогодние ощущения с Арпонисом в Хранилище?

Андрей не раздумывал ни секунды.

— Ради посещения этого замка я готов испытать даже агонию! — алчно улыбнулся он. — Но только после вас, чтобы было кому откачивать. И после лошадей.