Дмитрий Таланов - Раксис

Он шлепнулся на задницу, а Маша обошла его, подхватила свою сумку, стоявшую у крыльца, и залезла в автобус, не удостоив Сашку с Андреем даже взглядом.

В первый день новой четверти, не успел Сашка позавтракать, в его квартире раздался телефонный звонок. Это оказалась Маша.

— Захвати цепочку, — попросила она. — Жду тебя у подъезда через десять минут.

Кладя трубку, Сашка подумал, что Лилькина цепочка начинает пользоваться спросом. Сначала Андрей после возвращения из Питера первым делом сравнил ее цвет с найденной в квартире Артиста, теперь она понадобилась Маше.

Стоило Сашке выйти из подъезда, Маша протянула ладонь.

— Принес?

Он отдал ей цепочку и пошел рядом, с любопытством наблюдая, как Маша достала что-то из кармана куртки и принялась сравнивать.

— Нет, всё-таки не то! — разочарованно произнесла она, возвращая Сашке цепочку.

В другой руке у нее была палочка, на вид из янтаря, сантиметров пятнадцать длиной. Поймав Сашкин взгляд, Маша протянула ему ее.

— Это я нашла там, где вы нашли цепь. В соседней книге. Не стоило так резво покидать квартиру, — усмехнулась она.

«Вот зараза, еще издевается!» — возмутился Сашка и воскликнул:

— Ты нас до смерти напугала! Могла бы и показаться, а не прятаться по углам!

— А мне не хотелось, — сказала Маша. — Я собиралась всё спокойно исследовать, потому как давно думала о том же, только замки без ключей открывать не умею. Так что за цепь вы нашли? — спросила она.

— Собачью, как в замке, — сказал Сашка. — Цвет и материал точно как у Лилькиной.

Он глянул на палочку. Поверхность ее была волнистой, в середине — пропил. Сквозь пропил было видно, что палочка внутри полая и что к торцу ее прижато три разноцветных шарика, один из которых переливами цвета напоминал камешек на цепочке Лилии. Сашка потряс палочку — шарики не сдвинулись.

— Интересно, что это такое, — пробормотал он. — Должны же они двигаться! Для чего-то же она сделана полой?

— Должны, однако не двигаются, — сказала Маша. — Хочешь, исследуй пока, я потом заберу.

Но времени на исследования не оказалось, учебная гонка продолжалась, будто не было никаких каникул. Только в конце последнего урока Сашка вспомнил о палочке и, достав ее из кармана, стал крутить в руках под столом, пока не догадался, в чем секрет.

Поймав Машу после урока в коридоре, он заволок ее в первый попавшийся пустой кабинет, чтобы избежать любопытных взглядов, и подвел к окну.

— Смотри! — возбужденно сказал Сашка. — Тут две половинки, они соединяются соосно. Надо их сжать с торцов и одновременно повернуть на девяносто градусов, тогда дырки внутри совмещаются, и шарики свободно могут перемещаться. Попробуй!

Маша взяла палочку и сделала, как проинструктировал Сашка. Затем перевернула ее, и шарики с тихим мелодичным стуком один за другим переместились к нижнему торцу.

— А если покрутить ее туда-сюда, она будет звенеть, — улыбнулся Сашка и, забрав палочку, завертел ее в пальцах как винт.

Маша без интереса прислушалась к получившемуся звуку.

— Ладно, понятно, что это какая-то игрушка. — Она кивнула на дверь. — Пошли!

Продолжая вращать палочку, Сашка направился к двери. На полпути он уловил какое-то движение у заднего ряда столов, инстинктивно глянул туда и прирос к полу. Маша налетела на него и остановилась.

— Что с тобой? — спросила она изумленно.

Сашка молчал, не сводя глаз с появившегося неизвестно откуда незнакомца, борясь с неожиданно подступившей тошнотой. Он повернулся рассмотреть его получше и невольно подался назад, пока не уперся спиной в классную доску.

Этот человек был ему откуда-то знаком. На вид лет тридцать-сорок, точнее не сказать. Жилистый, сухощавый, непропорционально широкоплечий, он возвышался над столом, вытянув ноги далеко в проход.

В его чертах сквозила жесткость, даже суровость. Пронзительные черные глаза смотрели холодно и цепко. В сухом лице было что-то голодное, опасное и в то же время притягательное. Губы были изогнуты в знакомую улыбку, которую ни с чем нельзя перепутать.

Сашка вздрогнул и еще сильнее прижался к доске — перед ними сидел Джокер, собственной персоной. Не спуская с него глаз, Сашка прошептал одними губами, с трудом загнав вглубь навалившийся страх:

— Маша, ты только не пугайся… Я, пожалуй, поклонюсь, а ты уж изобрази реверанс нашему гостю. Ибо у меня к нему слишком много вопросов.

— Кому ты собрался кланяться? — спросила она настороженно. — Здесь никого нет!