Меч–серп Кали зацепился за украшения каски и сорвал ее с головы. Но каска не упала, она так и повисла на мече. Светлая тут же нанесла удар правым мечом по руке Кали. Кали отпрыгнула, как обожженная, и в прыжке ударила мечом по жертвеннику – каска сорвалась с меча и с жестяным грохотом упала на каменный, забрызганный кровью пол. Кали носком сандалии откинула ее в сторону. С левой руки Кали струйкой текла кровь. Кали удивленно посмотрела себе на руку и покачала головой.
— В чем суть смерти? – Светлая попыталась сделать выпад.
— Для людей смерть – это конец. – Кали легко отбила удар. — Для богов смерть – это процесс. У богини смерти смерть – это очищение. У богини жизни смерть – это эстетика.
— А у божественной личности?
— У нее свобода в выборе. Но обычно — эстетика.
— Смерть может быть божественной?
— Право обреченных – право на божественную смерть.
— «Да, жизнь», или «да, смерть»? Смыслы?
— Правильно говорить «да, жизнь». Но если так сказать нельзя, потому что, например, жизнь невозможна, тогда нужно говорить «Да, смерть». И в этом случае на первое место выступает эстетика. Да, эстетика всегда должна быть на первом месте, но когда жизнь как смысл невозможна, эстетика становится главным смыслом, — Кали снова присела и ударила по левой ноге Светлой.
— Почему я спрашиваю богов о том, что должна знать как богиня? Почему я не знаю всего, что я должна как богиня знать?
— Ты не совсем настоящая богиня.
— Как это? Почему? – Светлая удивилась и на мгновенье расслабилась.
— Кто‑то же спит в саркофаге из облаков? – Кали улыбнулась и нанесла удар сверху, Светлая снова отбила.
— Потому у тебя пока и нет имени. – продолжила Кали, присела и махнула мечом снизу.
Удар снова пришелся по ноге чуть–чуть выше защитного щитка. И этот удар был гораздо сильнее и болезненнее предыдущего. Светлая богиня попыталась удержаться, отбила очередной удар Кали, и еще удар, но непреодолимая слабость заставила покачнуться ее и встать на правое колено.
— Артерия, — сказала Кали, — последний вопрос.
Мир потемнел и слегка закружился. Богине пришлось упереться правой рукой в пол.
Она видела это. Кали широким замахом подняла свой меч–серп и снесла ей голову. Светлая увидела это будто со стороны.
Богиня была определенно мертва. Она была в темной пустоте. Она не знала, сколько прошло времени, но она присутствовала. «А я еще думаю…» Она собралась с усилиями и подумала: «Звезды». И вдруг вокруг зажглись, или они были, и она их только увидела – множество слабых звездочек.
— Не пытайся их прочитать, их никто прочитать не может.
Беретка увидела перед собой стену, исцарапанную остатками каких‑то значков. Келли стояла с другой стороны жертвенника. Беретка непроизвольно дотронулась до своей шеи. Голова была определенно на месте.
Анна Хейт
Беретка смотрела в иллюминатор. Но сейчас они летели в достаточно плотных, низких облаках, и землю было почти не видно.
— Келли! А о чем ты болтала с Королем?
— Обо всем… но в основном о власти.
— Да, определенно королевская тема, — Беретка улыбнулась.
— Меня больше интересовала власть как нечто божественное… хотя тут, наверно лучше подойдет слово «сакральное»
— Но это тоже самое божественное.
— Не совсем. Как я поняла, это божественно–ритуальное. Чуть пониже. Потому что десакрализация существует, а де… де–божественности нет. Понятно? Божественное нельзя разжаловать, а сакральное можно. Сначала мы болтали о коньяке, который я тебе предлагала… зря отказалась. А потом он задал несколько вопросов о том, как у нас в Европе устроено управление. С точки зрения божественной Келли. Я так бесхитростно сказала, что у нас убогие люди избирают во власть столь же убогих, что нашу власть и властью‑то назвать нельзя, потому что вся ответственность распределена между непонятно кем, что наша власть в сущности – унылая дрянь.
— А ты говорила про наши корпорации? У них ведь есть власть.
— Да какая у них власть… деньги какие‑то есть, а власти у них нет.
— Действительно, — Беретка говорила, не отрывая взгляда от иллюминатора, надеясь ничего не пропустить, — власть – это все‑таки повелевать. А когда говорится о нашей власти, это какая‑то пародия на слово.
— Да всё у нас пародии, а у Короля – настоящая власть.
— Настоящая власть может быть тогда, когда люди понимают, что люди не равны. Просветленные не равны невежественным. Когда говорится, что все люди равны, никакая живая богиня невозможна. А живая богиня – это не только великий шаг на пути к просветлению, она сама по себе смысл!
Читать дальше