Татьяна Лайка - Чужой снег

В некоторые моменты до меня доносились обрывки разговора впереди идущих: здоровяк рассказывал историю, услышанную мною еще ночью, о том, как получилось, что он и Луч очутились на службе у Хозяйки и как они познакомились и стали работать в паре.

— Но что такого, если я, допустим, хочу понять причину своего поведения?!

— А зачем, темный? — действительно удивился Луч. — Пусть этим неблагодарным делом занимаются другие, кому это надо. А тебе советую не напрягаться по пустякам.

— Но ты же спросил, зачем мы идем в Загорье! — я заглянув в глаза собеседнику.

Тот промолчал, что-то обдумывая. Я не нарушал тишину, позволяя воину собраться с мыслями.

— Хм, — потер подбородок мечник. — Не ожидал такого козыря в твоем рукаве. Да, действительно, я спрашивал. Получается, согласно моей теории, что я должен сам искать причину вашего «похода», если мне так интересно?

— Ага, — кивнул я с довольной миной.

— Озадачил, — признался он. — Но как я могу? Ведь я понятия не имею, зачем вы туда претесь! Единственное, что я от тебя услышал, темный, так это то, что ты ищешь убийцу своей матери. Это все. Но при чем здесь Камур, остается лишь догадываться, чего я не хочу, дабы могу построить неправильную теорию.

— Так вот и я про что! — всплеснул руками я. — Про то, что не стоит делать ошибочные выводы!

— А как тогда?

— Просто. Надо лишь спросить меня! — выпалил я и тут же осекся: демоны, кто меня за язык тянул! Теперь если он действительно спросит (а он спросит — в этом не стоит сомневаться), мне ведь придется все рассказать. Я сам дал толчок в этом направлении, поэтому мне и отвечать за свои слова.

— Ты действительно хочешь найти убийцу в долине Жема? — совершенно серьезно спросил он.

— Да, — коротко ответил я, стараясь говорить как можно меньше.

— А ты хоть что-то о нем знаешь? — тем же серьезным голос задал он следующий вопрос.

— Да.

— Что?

Вот влип! Что мне теперь ответить?! Правду? А зачем он вообще спрашивает? Ведь он прекрасно видит, что я не хочу говорить на эту тему. Что ему от меня надо? Самое удивительное, что этот тип задает конкретные вопросы! Он знает, что этот допрос доставляет мне мало удовольствия, и все равно спрашивает! Ясно одно: зла он ни мне, ни кому-либо из моих друзей (Араю они с Громом упорно считали нашей подругой) причинять не хочет. Значит можно малость успокоиться.

Я еще раз мельком посмотрел на доспехи воина и его почти нереальный меч из неизвестной стали и понял, что если ему нужны были бы какие-то сведения, то он бы их достал в любом случае, даже если бы я отказался. Значит, он искренне полагает, что может мне помочь… А действительно, ведь именно в спорах с ним я узнал немало полезного.

Он молчал. Он чувствовал мои опасения и молчал, засранец! Но потом вдруг так неожиданно спросил:

— Ты меня боишься? — слегка улыбнулся, но как-то грустно, что ли. — Хотя нет. Не боишься. Страх… тебе это чувство чуждо. Ты опасаешься.

Он поднял свой небесный взор на меня, заглядывая прямо в глаза.

— Откуда ты знаешь? Ты читаешь мысли?

— Нет, темный. Я чувствую. Просто чувствую. Пойми, мне это не нужно. Это нужно прежде всего для тебя самого.

— Ты говоришь загадками.

— Для тебя — да. Но просто доверься. Хотя бы попробуй.

Мне показалось, или я действительно заметил толику мольбы в его голосе?

Или… стоп! Вот тут меня осенило: я вдруг подумал, а что, если эта встреча не случайна? Ведь они прислужники Хозяйки Судьбы. Возможно, нужно все ему рассказать…

И я выложил все этому воину на блюдечке с золотой каемочкой. Все свои переживания, все эмоции и желания. Надо отдать должное, Луч слушал меня очень внимательно и ни разу не перебил. Иногда ухмылялся, иногда задумывался, иногда понимающе кивал головой.

— А зачем тебе это нужно? — спросил он, когда я закончил.

— Что? — не понял я.

— Зачем нужно мстить? Нельзя как-то по-другому?

— А как по-другому? — я слегка разозлился.

— Ну вот ты найдешь его. А дальше что? Убьешь?

— Я сделаю с ним то, что он сделал с Миссавой! — жестоко, но зато правда.

— Зачем?

— Что значит «зачем»? — раздражение все нарастало в моем голосе, но, похоже, Луча этот факт никак не беспокоил. — А что мне сделать? Прийти к нему, пожать ручку и спросить «как дела»? Или потребовать от него извинений?! Что?!

— Не нервничай ты так, темный, — спокойствие собеседника тоже меня раздражало с непреодолимой силой.

— Вот ты такой умный, мудрый, опытный, вот ты и скажи, что делать! — твердый голос прозвучал как чужой… будто это не я сказал.