Лион де Камп - Стена змей

Он протянул к ней руку, но Бельфеба ловко увернулась, забилась поглубже в угол и во весь голос завопила:

– Гарольд! Уолтер! На помощь, ко мне пристают!

Ши ошалело уставился на нее. Чего это она уворачивается? Что он такого сделал? И почему она кричит «Гарольд!», когда вот он, рядом?

Прежде чем он успел сказать хоть что-нибудь вразумительное, за спиной у него послышался голос Байярда:

– Опять он за свое! Хватай его и вяжи, а уж потом Гарольд придумает, что с ним делать!

– С ума все тут, что ли, посходили? – вопросил Ши и тут же почувствовал, как в руку ему вцепился Бродский. Он вырвал ее и собрался врезать детективу как следует, но тот увернулся, ловко мотнув головой. И вдруг воцарилась тьма.

Очнулся Ши с дикой головной болью и противным вкусом во рту. Да, с пивом он вчера явно перебрал, а в довершение прочего был еще и связан – куда более основательно, чем Лемминкяйнен прошлой ночью. Только занимался рассвет; откуда-то снаружи доносилось металлическое звяканье – видимо, рабы уже приступили к работе по дому. Две кучи медвежьих шкур рядом с ним на полу представляли собой, очевидно, Бродского с Байярдом.

– Эй, ребята! – позвал он. – Что тут приключилось?

Храп под одной из куч утих, и возникла голова Бродского.

– Ну вот что, болван. Один раз тебя уже вырубили. И если ты немедля не заткнешься, получишь добавки!

Ши задохнулся от злобы. Судя по боли в голове, Бродский и впрямь здорово его приложил – не исключено, что и дубинкой. Чтобы не подвергнуться подобной экзекуции вторично, Ши предпочел смолчать, но он искренне не мог понять, почему все на него так взъелись – разве что Лемминкяйнен ухитрился наложить на него некие чары, пока он пытался заколдовать его самого. Наверняка так оно и вышло, решил Ши и, валяясь спеленатым на полу, принялся выдумывать ответное заклятие, сообразуясь с традициями Калевалы. За этим занятием его опять сморила дремота.

Пробудил его громовой хохот.

Уже совсем рассвело. Все обитатели дома столпились вокруг него, включая и Бельфебу с озабоченным выражением на лице, а хохотал не кто иной, как Лемминкяйнен, который буквально складывался пополам, икая от смеха. У Байярда был просто удивленный вид.

В конце концов хозяин дома отдышался настолько, чтобы выговорить:

– Тащи-ка мне воды бадью, Кюллики – хо, хо, хо! – сейчас вернем мы сему сыну Охайолы облик должный!

Кюллики принесла затребованную бадью. Лемминкяйнен прошептал над ней какое-то заклинание и выплеснул ее содержимое прямо в физиономию Ши.

– Гарольд! – вскричала Бельфеба. Бросившись к распростертому на полу Ши, она принялась покрывать его мокрую и всклокоченную голову поцелуями.

– Извелась я от тревоги, когда не пришел ко мне ты ночью нынешней! Следовало догадаться мне, что угодил ты в некую ловушку!

– Развяжите меня, – буркнул Ши. – Это в каком смысле я к тебе не пришел? Как же, по-твоему, я во все это вляпался?

– Нет, только теперь я это поняла! – воскликнула девушка. – А тогда наружность у тебя была точь-в-точь как у Лемминкяйнена. Ужель испытать ты меня решил?

– Во-во, – поддакнул Бродский. – Извиняй, Ши, что шмякнул тебе по башке дубинкой, но откуда, к чертям собачьим, нам было знать?..

Ши потянул затекшие руки и поскреб щетинистый подбородок. Наконец-то до него дошло. Выходит, в результате собственного колдовства этой ночью он обрел точный облик Лемминкяйнена, а выяснилась ошибка только сейчас.

– Я хотел испробовать одно чародейство, – сказал он, – но, по-моему, что-то не срослось.

– Был ты истинным близнецом Лемминкяйнена великого, – подтвердил герой. – Знай же, о пришелец из Охайолы, что законы магические гласят: когда волшебные чары плетутся ошибочно, что угодно облик свой поменять способно! Впредь и не мысли с истинным знатоком равняться, покуда искусством магическим не овладеешь получше!

Он обернулся.

– Матушка! Кюллики! Подавайте на стол, ибо пора нам в дорогу!

Бельфеба обратилась к Ши:

– Гарольд, отнесись к предостереженью сему повнимательней! Реченье о том, что ежели неточность допустишь ты в заклятии, то вещи давно знакомые наружность могут поменять, хорошенько запомнить следует!

– Угу, законы магии здесь несколько иные. Знать бы мне про это вчера!

Все расселись вокруг стола. Лемминкяйнен непрерывно острил, высмеивая случившийся с Ши казус и хвастаясь, что он сделает с обитателями Похъёлы, когда до них доберется. Про Данизу и вообще про прекрасный пол он, как видно, и думать забыл.