Лион де Камп: Волшебник зелёных холмов

Пейзаж оказался совсем неплох. Ши и его спутники, утопая в траве, стояли на одной из самых высоких точек обширного холмистого пространства. Этот участок местности, в свою очередь, представлял собой нечто вроде плоскогорья, пологим склоном спадавшего вниз. Замшелые валуны уступами громоздились в траве, которую там и сям теснили заросли цветущего пурпурным цветом вереска. На свежем ветерке мотали головками ромашки. Кое-где виднелись и одинокие деревца, хотя далеко в долине, начинающейся у подножия плато, низина сплошь поросла лесом – насколько можно было судить с такого расстояния, березами и дубами. Когда они обернулись, чтобы обозреть всю картину целиком, позади обнаружились голубые верхушки далеких гор.

Покрывало облаков становилось все тоньше, на глазах распадаясь на отдельные клочки. Вскоре воздух очистился настолько, что они разглядели вдали еще две грозовые тучи, которые проносились стороной, волоча за собой серые вуали дождя. И как только с небес дружно брызнули солнечные лучи, окончательно управившись с последними туманными клочьями, окружающий ландшафт заиграл такой ярчайшей зеленью, какую в Огайо явно не увидишь.

Бродский первым подал голос.

– Если это Огайо, то я не коп, а медвежатник, – буркнул он. – Слышь, Ши, мне еще раз повторить, что со временем у тебя не густо? Если все эти пустобрехи из лавки окружного прокурора за тебя возьмутся, лучше сразу сам вешайся – только время им сэкономишь. Осенью у него выборы, и ему до смерти нужно какое-нибудь громкое дельце, чтобы пыли в глаза напустить. А ребятки из ФБР, те просто обожают дела о похищениях – этих-то ты точно не разжалобишь и не подмажешь. Так что лучше отправляй меня назад, пока там не возникли вопросы!

– Пит, я делаю все возможное! – отозвался Ши не без отчаяния в голосе. – Честно! У меня нет ни малейшего представления, где мы находимся и какой сейчас временной период. Пока я это не выясню, нечего и пытаться переправить нас куда-то еще. Мы получили достаточно высокий магический заряд, когда переносились сюда, а поскольку я знать не знаю, что за магия тут в ходу и на каком она принципе, в результате любого моего заклятия мы можем попросту исчезнуть в никуда или угодить прямиком в ад – понимаешь, в самый натуральный ад с огнем и сковородками, как в церкви расписывают.

– Ладно, – сказал Бродский. – Убедил. Но все равно заруби себе на носу: у тебя не больше недели, чтоб вытащить нас отсюда.

Бельфеба указующе вытянула руку.

– Гляньте, никак отара овечья?

Ши прикрыл глаза ладонью.

– И впрямь, дорогая! – отозвался он в конце концов. Хотя лично его глазу предстало нечто более похожее на рассыпавшихся по зеленому сукну мошек, на феноменальное зрение своей супруги он привык полагаться безоговорочно.

– Овцы, – вымолвил Бродский. Было едва ли не слышно, как в мозгах у него со скрипом проворачиваются шестеренки. – Овцы.

Внезапно по физиономии его расплылось блаженство.

– Ши, это ж надо было так исхитриться! Три, два, один, ноль – и мы в Ирландии! А коли так, то хрен я когда захочу вернуться домой!

Ши проследил за его взглядом.

– Действительно, похоже, – согласился он. – Но когда...

В этот самый момент что-то пронеслось мимо – да так близко, что их обдало волной потревоженного воздуха. Это «что-то» со страшным треском врезалось в валун неподалеку и рассыпалось на куски, которые с визгом разлетелись по сторонам, словно осколки артиллерийского снаряда.

– Ложись! – заорал Ши, падая носом вниз и увлекая за собой Бельфебу.

Бродский припал к земле, плотно сжав губы, и профессионально зашарил глазами по окрестностям в поисках источника загадочного снаряда. Однако продолжения не последовало. Где-то через минуту Ши с Бельфебой поднялись, подошли к валуну и подобрали обломок песчаника фунтов в двенадцать весом.

– Кто-то тут в округе балуется стофунтовыми булыжниками, – объявил Ши. – Это, может, и Ирландия, но очень надеюсь, что не времен Финна Маккула.

– М-да, ситуация, – протянул Бродский. – А я, как назло, без пушки. Ты тоже, кстати сказать, сапожник без сапог! Где это твой шампур, а?

Тут и до самого Ши дошло, что он и впрямь совершенно безоружен и что таковое состояние чревато определенными осложнениями даже вне всякой зависимости от временного периода. Он взобрался на валун, о который расшибся каменный снаряд, и огляделся по сторонам. Нигде не было видно никаких признаков жизни, не считая разве что крошечных овец вдали – да и при тех не наблюдалось ни пастуха, ни даже овчарки.