Лайон де Камп: Уважаемый варвар

Но когда он залез на семьдесят пятую жену, его стареющее сердце не выдержало. Женщина завизжала, лакеи вбежали и стащили Софи с нее, но слишком поздно. Могу сказать, что он умер счастливым... Его племянник взошел на трон и по традиции приказал казнить всех своих братьев.

— Ужасный обычай! — воскликнул Керин.

— Но если бы Димбакан Третий не нарушил его, Вуркай не смог бы захватить власть вопреки правилам наследования.

— А почему нынешний Софи тоже на стороне Пваны?

— Димбакан думает, что Пвана нарочно все так подстроил, чтобы покончить с его дядей и дать ему возможность взойти на трон. За это он очень благодарен. А Пване, разумеется, было бы невыгодно признаться, что он попросту не подумал о возрасте Вуркая, прибегая к мальванскому заклятию неудержимой похоти...

— А как прошли выборы Балинпаванга?

— Безрезультатно, чтоб они были прокляты! Девять голосов «за», девять «против»! Но будут другие выборы, и тогда...

— Мастер Клунг, — крикнул Веджо, просунув голову в приоткрытую дверь, — там пришел паванг Пвана, и кольцо огня гаснет!

— Проклятие фиолетового гноя! — воскликнул Клунг. — Пошли! Это моя всегдашняя слабость — увлекшись беседой, я забываю следить за временем.

Пвана стоял среди солдат, осаждавших дом, и произносил заклинания. Через опадавшее пламя донесся крик офицера:

— Впусти нас именем Его Величества Софи!

Клунг сделал несколько пассов и что-то пробормотал — огонь снова взметнулся ввысь.

— Окружайте участок! — кричал офицер, которого за стеной иллюзорного огня уже невозможно было увидеть. Голос Пваны возвысился до визга.

— Великий Варна, — вскричал Клунг, — вы только посмотрите!

Над языками пламени можно было различить головы и спины целого стада слонов. На шее каждого слона сидела грозная фигура в длинном балахоне с капюшоном и крыльями за спиной, напоминающими крылья летучих мышей.

— Что это за крылатые наездники? — спросил Керин.

— Демоны Пятой Реальности. Пвана научился защищать их от солнечного света. Как же я об этом не подумал. Пойдем в дом. Огонь задержит их еще на полчаса, но я не смогу вечно поддерживать пламя из-за противодействия Пваны. Когда оно погаснет, слоны — кажется, они из стада Софи — растопчут мой дом в пыль, если только мне не удастся вас выпроводить. Да вы в любом случае не захотите здесь оставаться: капитан Гуврака подал на тебя в суд за кражу лодки с его корабля, а родственники убитого тобой стражника поклялись тебе отомстить.

— Но я всего лишь защищался!

— Не важно — они все равно тебя убьют. Пойдемте со мной!

В рабочем кабинете Клунг вошел в устройство, напоминающее клетку, и сказал:

— Веджо, принеси мешок гостя. Керин, забирайся сюда вместе со своей дамой!

— Что ты собираешься делать? — спросила Ноджири.

— Я отправлю вас обоих на родину Керина с помощью сущностей Четвертой Реальности, которые мне подчиняются. А потом приглашу осаждающих войти в дом и попробовать вас отыскать.

— План довольно рискованный, — заметила женщина.

— Разумеется, рискованный! Но другого-то нет!

— Ты мне говорил, — произнес Керин, — что еще не усовершенствовал это устройство настолько, чтобы оно могло перемещать неодушевленные предметы. Ты с этим справился?

— Да; по крайней мере, я надеюсь. Сначала я должен отменить твое защитное заклятие, вернее, то, что от него осталось...

После нескольких магических жестов и заклинаний Клунг вновь обратился к юноше:

— А теперь, Керин, одной рукой держи за руку Ноджири, а другой — свой мешок.

Клунг вышел из клетки, покрутил какие-то колеса и повернул рычаг. Клетка загудела, по брусьям и проволоке забегало фиолетовое свечение. Все вокруг расплылось и исчезло; Керину казалось, что мощный порыв ветра несет его вверх.

— Дорогая моя, — закричал он, — ты здесь?

— Да, милый, — ответила Ноджири. Казалось, что ее голос доносится издалека, хотя Керин по-прежнему держал ее за руку.

Ветер все дул и дул... Не было видно ничего, сплошной туман, будто они летели сквозь облака, которые делались то светлее, то темнее.

В Кортолии пророк Икбар, наставлявший свою паству в храме Шумала, федиранского бога праведности, и его супруги Каваис, богини чистоты, подходил к кульминации своей проповеди:

— Горе тем, кто открывает свою кожу взглядам других смертных! Никому, кроме богов, не надлежит созерцать человеческие тела. Мерзость нарушать этот закон! Святой Шумал сообщил мне, что, когда он и его супруга собираются зачать маленьких божков, они не снимают с себя одеяния, но пользуются особыми отверстиями, чтобы соитие было возможно!