Лайон де Камп: Уважаемый варвар

— Разве у вас не водятся люди, которые продают кукол, чтобы ублажать своих отпрысков? Отыщи такого торговца и купи кукольное платье подходящего размера.

— А если я не хочу? — с вызовом спросил Керин.

— Увидишь, что будет! — И светящееся существо исчезло.

— Ой! — завопил Керин, почувствовав сильный укол в шею наподобие укуса слепня. Он хлопнул ладонью по заболевшему месту, но тут же почувствовал другой укол — в руку и тут же еще один — в бедро. — Белинка, перестань! — завопил он. — Это так-то ты меня оберегаешь?!

— Я жажду вза-взаимности! — пропищала эльфица. — Ну что, будешь себя хорошо вести?

Юноша вздохнул:

— Я спрошу у трактирщика, не знает ли он подходящую лавку, но обещать ничего не могу.

— Нет, — отвечал смотритель порта, — этих экзотических куромонских парусников с тупой кормой в порту Виндии не видывали уже год. Они довольствовались тем, что возили грузы в Салимор и обратно. Они говорят, что на пути от нас до Салимора пиратство стало обычным делом. Так что, сдается мне, желтые люди попросту решили, что игра не стоит свеч. Придется тебе плыть в Салимор, а там на другое судно перебираться.

— А что за корабль отплывает в Салимор?

Смотритель порта, смуглый мужчина, происходивший, судя по цвету кожи, из мальванцев, пролистнул стопку бумаг:

— Вот оно — «Яркая Рыбка» из Эккандера, капитан по имени Гуврака.

— Мальванец?

— Ну да. Судно примерно на шестом причале отсюда, если к северу идти. Говорит, вот-вот отплывет. Клянусь костяными сосцами Астис, тебе повезло, парень! Оно отправится в путь сегодня вечером, если ветер будет подходящий. По крайней мере так шкипер сказал, но с этими мальванцами никогда не знаешь...

Керин поблагодарил смотрителя порта и отправился на поиски «Яркой Рыбки». Он отыскал судно по его реям под латинский парус, остроконечной корме и двум черно-красным глазам, нарисованным на бортах.

На причале, к которому пришвартовалась «Яркая Рыбка», стоял подъемный кран — высокое скелетообразное сооружение из брусьев, веревок и блоков. Шестеро каторжников в лохмотьях, переступая внутри огромного колеса у основания крана, служили двигателем устройства. Такелажник обмотал веревкой объемистый тюк и прицепил к веревке крюк, свешивавшийся со стрелы.

Бригадир дал команду, и шестеро каторжников начали переступать с планки на внутреннем обозе колеса, словно по ступенькам. Груз с громким скрежетом пополз вверх. Бригадир снова закричал. Каторжники остановились, а двое рабочих принялись крутить лебедку. Кран стал медленно поворачиваться, перенося груз на палубу «Яркой Рыбки». Раздались новые команды — и каторжники двинулись в обратную сторону, а тюк стал постепенно опускаться на палубу. Еще пара рабочих нажала на тормоз, не давая грузу ускользнуть. Двое матросов капитана Гувраки, поблескивая потной коричневой кожей, направляли груз в трюм.

Гувраку Керин опознал по тюрбану. Начальник корабля был приземистый, мускулистый мужчина с темно-коричневой кожей и щетинистой черной бородой, в которой начинала проглядывать седина. Кроме тюрбана его костюм состоял лишь из просторных шаровар, стянутых у щиколоток, и шлепанцев с загнутыми носами, так что обнаженный торс капитана обдувал теплый вечерний ветерок поздней осени.

Керин стал подниматься по трапу. Заметив это, капитан подбежал к другому концу доски.

— Чего тебе нужно? — спросил он по-новарски с заметным акцентом. — Ты что, не видишь, что я гружусь?

— Я хотел заплатить за мое место, — сказал Керин.

— Ну, в таком случае... — И Гуврака крикнул что-то по-мальвански одному из членов команды. Тот немедленно принялся отдавать приказания палубным матросам. — Так, — произнес Гуврака, снова повернувшись к Керину, — и куда же ты направляешься?

— В Салимор, а оттуда в Куромон. Смотритель порта сказал, что ты идешь в Салимор.

— Да, и причаливаю по пути в Янарете, Галджире и Эккандере. Ты один путешествуешь? Ни жены, ни подружки?

— Один.

— Тогда заплатишь двадцать шесть мальвакских крон.

— У меня все деньги в кортольских марках, — сказал Керин. Он посчитал в уме и добавил: — Это получается примерно сорок марок.

На лице Гувраки появилось выражение сомнения.

— Это по местному рыночному курсу, наверное, но я могу марки брать только по официальному курсу — таков закон. Так что с тебя шестьдесят марок.

Керина предупреждали, что при уговоре нужно торговаться. Он этого терпеть не мог и ужасно смущался, однако понимал, что нужно набираться опыта. Поэтому он сказал: