Лайон де Камп - Уважаемый варвар

— Мастер Керин, — завизжала Белинка, — заставь корабль плыть быстрее!

— Непременно, — ответил Керин. — Помоги мне управиться с парусом, Пвана. — Юноша старался скрывать волнение, но голос выдавал его. — Помоги снять стопорные канаты.

Когда с этим было покончено, старику пришлось помогать Керину поднимать главную рею. Большой желтый парус был в два раза тяжелее бизани, под которой они неторопливо шли до сих пор. Взглянув на каноэ, оба заметили, что оно быстро приближается.

— Ноджири, — крикнул Керин, — присядь!

Вместе с Пваной они с трудом вращали лебедку, которая была рассчитана на двух сильных мужчин, а у старого Пваны сил не хватало. Дюйм за дюймом поднимался парус, с хлопаньем расправляя складки под умеренным ветром.

— Налегай! — закричал Керин.

— Я... и так... изо всех сил... как могу, — прохрипел Пвана.

Каноэ подходило все ближе к корме. Мускулистые гребцы старались вовсю. Их кожа была еще темнее, чем у Пваны, на головах колыхались уборы из цветных перьев. Они все приближались, все приближались — и вот уже крики дикаря ясно слышны на палубе корабля.

— Парус только наполовину поднят! — крикнул Керин. — Давай еще!

— Я... больше... не могу, — просипел Пвана.

Человек, сидевший на носу каноэ, достал лук и прицелился. Стрела со свистом ушла в воду всего в нескольких ярдах от кормы «Бендуана».

— Ноджири, — позвал Керин, — застопори руль и беги сюда!

Усилия принцессы позволили наконец поднять парус. Керин тут же отослал Ноджири обратно к рулю, потому что корабль начал сходить с курса, а сам принялся закреплять канаты. Наконец парус, хлопавший на ветру, выпрямился и натянулся под напором воздуха. Корабль слегка накренился, а след пены за кормой стал шире.

— Похоже, мы пойдем быстрее, — сказал Керин, глядя назад.

Обитатели острова Сиау развернули свою лодку и поплыли обратно.

— С разрешения капитана, — произнес Пвана, — я пойду в каюту и отдохну. Крутить эту штуку — занятие слишком изнурительное для моего старого сердца.

— Давай-давай, — ответил Керин. — Я встану у руля, Ноджири.

Когда Пвана скрылся с палубы, Керин сказал, поворачивая руль:

— Принцесса, ты заметила, каким послушным и почтительным сделался наш отшельник?

— Еще бы.

— Как ты думаешь, он в самом деле переменился или только выжидает подходящего момента, чтобы отомстить?

— Насколько я его знаю, — ответила девушка, — несомненно, верно второе.

— Я ведь мог бы выселить его из капитанской каюты. Что бы тогда произошло?

Она пожала плечами:

— Единственный способ это узнать — вернуться на Кинунгунг и начать все сначала, но вести себя по-другому.

— Да, Ноджири, — произнес Керин, — рассудительности тебе не занимать.

— Спасибо на добром слове. Мой дядя считает, что для женщины я слишком рассудительна. Правда, теперь он, наверное, скажет, что устроить пикник вдвоем с моей сестрой, без всякой прислуги, и попасть в плен к пиратам — пример, доказывающий, что ум у меня все-таки женский.

— У тебя есть дядя? — спросил Керин.

— Да, я живу в его доме вместе с множеством двоюродных сестер, ведь мои родители умерли. В следующем месяце я выйду замуж и тогда покину его дом.

— Ты обручена? — спросил Керин, чувствуя смутную досаду. Он не нарушил своего обещания ничем не обидеть Ноджири, но его чувства разгорались. Едва он набрался храбрости, чтобы ненавязчиво поухаживать за девушкой... и если, бы она не отвергла его... почему бы и нет? А теперь даже эти надежды угасли.

— Да, — ответила принцесса, — жениха мне выбрал дядя.

— А ты и этот счастливец влюблены друг в друга?

— Великий Варна, что за варварская мысль! Моей семье желательно породниться с его семьей. Со временем, возможно, мы привыкнем и будем хорошо относиться друг к другу. Насколько можно понять после двух встреч, он способный человек. Я уверена, что дядя не стал бы меня выдавать за негодяя или мота. Надеюсь, ты не откажешься проводить меня к дядиному дому; тебя щедро наградят.

— Я буду счастлив, — ответил Керин не без досады и вовсе не подумав о вознаграждении.

С приближением ночи Керин вызвал Пвану, чтобы тот помог ему спустить и сложить главный парус. Отшельник заворчал:

— Если мы опять примемся ползти, я умру от старости прежде, чем мы доплывем до Амбока!

— Я опасаюсь идти быстро в незнакомых водах, — твердо ответил Керин. — Даже при луне мы только по счастливой случайности еще не напоролись на скалу и не сели на мель.

Так как для якорной стоянки было слишком глубоко, Керин решил плыть всю ночь. Обычно в таких случаях он стоял у руля большую часть ночи, а на нос ставил кого-нибудь впередсмотрящим.