Лайон де Камп - Уважаемый варвар

— А не разумнее ли нам скрыться в лесу?

— Тебе, может, и стоит так сделать, ведь ты здоровый молодой человек, как раз такой, каких пираты хватают и продают. Ну а я останусь. Я могу им логически объяснить, что они ничего не выиграют, пленив меня. Во-первых, у меня нет никакого добра, которое стоило бы присвоить, во-вторых, ни один работорговец в здравом уме не позарится на такого морщинистого старика, как я. Так что прячься! Беги, пока они тебя не заметили!

В последний раз окинув взглядом приближавшуюся шлюпку, Керин бегом бросился в хижину, схватил меч и удалился в лес. Но он не стал забираться слишком далеко и держался за кустарником, отделявшим береговую полосу от довольно редкого пальмового леса. Согнувшись, юноша следил сквозь просветы в листве за шлюпкой; она подошла на веслах и пристала к берегу. Шлюпка была гораздо вместительнее лодки с «Яркой Рыбки» и, по мнению Керина, могла выдержать человек двенадцать.

Люди вышли из шлюпки на мелководье и втащили ее на берег. На всех были либо саронги, либо набедренные повязки. Все пришельцы были вооружены — или кривыми саблями, как у Гувраки, или прямыми мечами, лезвия которых слегка змеились. Такого оружия Керину еще ни разу не доводилось видеть.

Разглядев, что среди пришельцев была женщина, Керин прищурился. Как и на многих ее спутниках, на ней была только юбка. Издали юноше не удавалось определить ни ее возраст, ни степень привлекательности, он видел только, что ее кожа имела такой же темно-коричневый салиморский оттенок, как и у мужчин. Ее запястье стягивала веревка, другой конец которой сжимал в кулаке один из мужчин; ясно было, что женщина — пленница.

Прибывшие подошли к Пване, который стоял неподвижно как статуя. Сначала отшельник завел негромкую беседу с тремя пиратами (теперь уже Керин был уверен, что видит пиратов). Но вскоре один из троицы — плотный, сильный мужчина, чье лицо с множеством шрамов украшала необычайно пышная для Салимора борода, множество шрамов — закричал по-салиморски с иностранным акцентом:

— Взять его! Он говорит, что никаких сокровищ не прячет, но мне-то лучше знать! Это ведь Пвана, чародей и пророк какого-то божества, который бежал из Салимора, когда наворовал слишком много!

Несколько пиратов набросились на Пвану, который без сопротивления дал связать себе руки; затем его грубыми толчками погнали к месту, где остальные разбивали лагерь и разводили костер, и бросили на песок. Между тем шлюпка с двумя пиратами на борту отплыла обратно к кораблю.

До Керина донесся гул общего разговора, в котором он мало что мог разобрать из-за недостаточного знания языка. Солнце уже садилось, когда шлюпка вернулась. На ней были мешки с провизией и пара бочонков. Среди пиратов разгорелся спор о том, каким способом лучше развязать Пване язык и заставить открыть местонахождение клада. Костер потрескивал, к небу поднимался столб черно-синего дыма. Наконец плотный мужчина — он явно был вожаком — проревел:

— Нет, будет, как я сказал, мы станем постепенно засовывать его ноги в огонь! По моему опыту, это самое верное средство.

— Капитан Малго, можно мы сначала попользуем его? — спросил один из пиратов.

— Забудь об этом! — ответил предводитель. — Сначала дело, а удовольствия потом!

— Нам лучше не тянуть, — сказал другой пират. — Если он и в самом деле колдун, то может пустить в ход свои чары — сделаться нечувствительным к боли или загасить костер.

Имя Малго что-то смутно напомнило Керину. Он был уверен, что слышит его не в первый раз, но не мог сообразить, откуда его знает. Кроме того, вожак был похож на новарца. Он был выше всех остальных, а резкие черты покрытого шрамами лица выделяли его среди плоских салиморских физиономий.

— Правильно! — сказал капитан Малго. — Тубанко, Бантал, подтащите-ка его к огню!

Два пирата схватили Пвана за щиколотки и стали тянуть, пока его пятки не оказались у самых раскаленных углей. Малго встал над стариком и свирепо спросил:

— Ну что, великий чародей, будешь говорить?

— Я же сказал тебе, что у меня никакого клада нет, — послышался высокий голос отшельника. — Можешь меня жечь, сечь, убить — все равно. Я не могу отдать, чего не имею!

Керин приготовился вскочить на ноги.

— Мастер Керин, — послышался голос Белинки, — ты что, с ума сошел? Не вздумай показываться им на глаза!

Керин понимал, что это здравая мысль. Даже его бесстрашный брат, вышедший живым из множества опаснейших приключений, посоветовал бы юноше оставаться в своем укрытии — по крайней мере, до наступления темноты. Но Керин ничего не мог с собой поделать. Он строго приказал самому себе не валять дурака, но непреодолимая сила заставила его встать и обнажить меч. Он продрался сквозь заросли кустарника и зашагал к костру, скрывая страх под напускной уверенностью в себе.