Валерий Иващенко - Молодые волки старого королевства

К бросающему вокруг мягкие сполохи света сосуду оказались притянуты все взгляды. Напиток страшил — и смущал умы одновременно. Зелье омоложения, мечта одних и проклятье других… а уж о том, каким путём оно оказалось получено, вспоминать и вовсе не хотелось. Лишь отчего-то вспомнилось Лену, что наибольшей силой обладает такое зелье в руке, ещё обагрённой кровью жертвы.

Старый воин откровенно покрутил носом, никак не желая расставаться с присущим каждому солдату недоверием к чародейству. И всё же, он шагнул вперёд.

Скарапея из кустов, которую отпустили прогуляться вокруг поляны и которая с удовольствием наводила страху на живность всех размеров, осуждающе зашипела. Но Мечеслав уже решился. Прикоснулись его губы к склянке, запрокинул ту колдун — и в несколько глотков блистающее содержимое оказалось выпито.

– А не такая уж и отрава на вкус, — Мечеслав с отвращением вытер губы и сплюнул в сторонку, едва не попав на возвращающуюся змею. — Во всяком случае, примерно как та дрянь, которой меня целитель пользовал — это когда я по молодости да по нахальству характера сразу с десятком орков в открытую сцепился.

Он всё же не удержался, передёрнулся от омерзения, а потом с нескрываемым удовольствием промочил горло парой глотков чистой воды.

– Ничо-ничо, хучь ты и не колдун, но на десяток лет силов хватит, — заметил с интересом наблюдавший за этой сценой Грендель. — И вражин порубать успеешь, и новое потомство себе настругать, взамен погибших…

Темы насчёт погибших прошлой осенью обоих сыновей и одной дочери старого воина доселе по молчаливому уговору не касались — но Лен поспешил сгладить возникшую было неловкость.

– А в самом деле, Мечеслав — коль представился шанс, надо его использовать, а не носом крутить. Забыл, штоль, как сам меня тому учил?

Старый вояка поморщился и снова приложился к фляге.

– Ладно, оставим пустое…

Обратный путь к ущелью и пещере занял хоть и весь остаток дня, но самому Лену показался бесконечным. Тянулся и тянулся долгим и почти незапомнившимся кошмаром, как оно бывает от переутомления — как душевного, так и телесного. Казалось, горные сосны отворачивали от молодого ведуна свои лапы и печально шушукались вослед:

– Сссмотриии… сссмотриии…

– Тебя шо, дура, в детстве башкой о пол роняли?

Донёсшийся снаружи в раскрытое окно, этот крик стражника, и сам по себе весьма нелицеприятный, едва не сбил Архимага со столь нужной сейчас мысли. Та буквально вертелась упрямой юлой где-то на краешке сознания, однако совершенно не торопилась приблизиться — с тем, чтобы оказаться ухваченной и тут же понятой привыкшим к таковым занятиям разумом. Волшебник недовольно вздохнул и нехотя расправил нахмуренные брови.

– То есть, вы хотите сказать, что ещё одна ниточка следа по… интересующему нас обоих делу тоже никуда не привела?

Собеседник его, лысеющий коротышка самого что ни есть будничного и незапоминающегося облика, сокрушённо развёл руками и подтвердил — да, так и есть, ваша магическая светлость.

– Но есть тут одна странность, и выяснилась она буквально только что. Весьма неприятная, должен сказать, странность — и источник её весьма мне подозрителен, ибо всё время пребывал у вас буквально под самым носом, — в голосе его вдруг отчётливо скользнул холодок.

В каморке первого мага королевства на миг воцарилась тишина. Глухая, неестественная, каковой не бывает в центре столицы даже ночью. И если даже не замечать слегка серебрящейся по углам изморози некоего заклятья, то всё равно, любой мало-мальски повидавший в жизни сообразил бы, что здесь кто-то побаловался с частичной завесой тишины.

А всё же, весенний полдень оказался слишком жарким и даже душным, чтобы Архимаг счёл возможным париться из-за секретной беседы. Потому-то окно и оказалось открытым, а заклятье ослабленным — чтобы пропускать хоть немного свежего воздуха. Положение с секретностью немного спасала выставленная на стол меж собеседниками статуэтка Девы, Но стоило лишь кому-то из двоих откинуться на спинку кресла слишком энергично и таким образом оказаться вне сферы тишины, как чуть светящаяся строптивая фигурка тут же начинала недовольно хмуриться…

Волшебник вдумчиво посмотрел на своего собеседника — между прочим, в давнем прошлом одного из знаменитейших жуликов во всём королевстве. Однако после неких странных событий, упоминаний о которых не оказалось ни в магистрате, ни в архивах сыскных ведомств, тот сменил поле деятельности и принялся работать на корону. Да так рьяно, что в конце концов возглавил департамент, только и занимавшийся архиважнейшими! архисекретнейшими! и прочими весьма деликатными делами.