Чарльз Де Линт - Лезвие сна

— Вот в чем преимущество менопаузы, — сказала Альбина. — Это единственное проявление преклонного возраста, которое не вызывает у меня сожаления.

Вежливая улыбка тронула губы Иззи, но глаза оставались грустными. Всё, чего она сейчас хотела, — это остаться наедине со своим горем и гневом. Последний был направлен как на саму себя, так и на Рашкина. Как она могла снова поддаться его чарам, хотя давно знала, что ему нельзя доверять?

Прошла целая вечность, прежде чем Альбина наконец отправилась обратно в галерею.

— Это не твоя вина, — сказала Кэти вечером того же дня. — Ты не могла об этом знать.

Именно эти слова Иззи хотела услышать, но она прекрасно знала, что это неправда. Она сидела за кухонным столом, придерживая на груди вязаный жакет и глядя на Кэти сквозь пелену слез.

— В том-то всё и дело, — печально сказала она. — Я знала. Я давно должна была понять, что Рашкин представляет собой смертельную опасность для моих ньюменов и что он не сдастся так легко. Джон предупреждал меня, к тому же я сама видела, как он убил крылатую кошку. Я видела, как он охотился за Пэддиджеком.

— Но ты же говорила, что видела это во сне.

— Да, говорила, — сказала Иззи. — Но как бы я ни притворялась, что этого не было, сон оказался вещим. Я как будто смотрела фильм, но в то же время находилась в кадре.

Кэти нагнулась над столом и взяла ладонь Иззи в свои руки.

— Мне так плохо, — продолжала Иззи. — Как только я вспомню, каким он был приветливым, как я наслаждалась его обществом. А он в это время питался моими ньюменами за моей спиной...

— Подожди-ка, — прервала ее Кэти. — Мы ведь говорим о Рашкине, я не ошиблась?

Иззи кивнула.

— Но я считала, что ты его больше не видела.

— Я не собиралась. Даже не знаю, как всё произошло. Получилось так, что я снова стала с ним общаться. Я зашла в его студию, потом он пришел ко мне. Всё было так безобидно, по-дружески. Я многому у него научилась...

— И всё же ты не виновата, — снова сказала Кэти. — Ты не в силах контролировать поступки Рашкина.

Иззи понимала, что она заслуживает обвинений — она была виновна, — но испытывала благодарность к Кэти за поддержку и желание ее оправдать.

— Я должна была поверить Джону, — сказала она. — Я просто не хотела, чтобы Рашкин оказался таким, каким представлял его Джон.

— Если очень сильно хотеть, чтобы вещи были не такими, какие они есть, легко убедить себя в желаемом.

Иззи расстроенно кивнула:

— Но больше я не стану подвергать их риску. С этой минуты я буду изображать только пейзажи и портреты реальных людей.

— Ты не можешь так поступить, — возразила Кэти.

— А что мне остается делать? Как только я закончу очередную картину-переход, ньюмену будет угрожать опасность. Даже если запереть полотна в квартире или в студии, где гарантия, что он не доберется до них? Он же сумел лишить жизненной силы картины, которые я создавала в мастерской профессора Дейпла, хотя сам он там не был.

— Откуда ты знаешь?

— В ту ночь шел снег, и, если бы к дверям кто-то подходил, я бы заметила следы снаружи. Да и внутри не было ни единого признака вторжения.

— Да, риск существует, — сказала Кэти. — Но мы с тобой уже не раз беседовали на эту тему. В жизни всегда присутствует доля риска. Даже при переходе через улицу.

— Но мы рискуем лишь собственной жизнью. Я не могу взвалить на себя ответственность еще и за судьбы ньюменов. Если уж я не способна их защитить, лучше вообще не вызывать их в этот мир.

— Но это значит запереть их там, откуда они приходят.

Иззи недоуменно подняла глаза:

— О чем ты говоришь?

— Если судить по тем ньюменам, с которыми я встречалась, — начала Кэти, — нельзя сказать, что им здесь не нравится. Похоже, ты вызвала их из такого места, где не так приятно жить, как у нас; ты предоставила им возможность узнать другую жизнь.

— Мы не можем с уверенностью утверждать, что их мир так уж плох. Мы абсолютно ничего о нем не знаем. Они и сами не в состоянии его вспомнить.

— А может, они и не хотят помнить, — предположила Кэти. — Не смотри на меня так удивленно. Это вовсе не сюжет для новой истории. Некоторые люди теряют память в результате полученных травм, но еще большее количество людей просто изгоняют неприятные события из головы и делают вид, что ничего не случилось. Это избирательная амнезия. В половине случаев подсознание само делает выбор, и люди даже не подозревают, что забыли о каких-то ужасных случаях.

Выслушав предположение Кэти, Иззи ощутила странную неловкость, но не могла понять почему. Словно в то время, пока Кэти говорила, в ее душе шевельнулись неясные тени.