Чарльз Де Линт - Лунное сердце

Вернувшись в спальню, Сара надела свежую ночную рубашку и забралась в постель. Стоит ли стараться понять? Она вспомнила цитату из Фрэнсиса Бэкона [24], которую любил повторять Джеми: «То, что заслуживает существования, заслуживает и того, чтобы о нем знать». «Ладно, — подумала Сара, зарываясь в подушку и засыпая, — ладно, прежде всего надо выяснить, существует ли это все на самом деле, а уж потом стараться понять».

Она знала, что утром все будет если не яснее, то, во всяком случае, не так страшно. Она слишком устала, чтобы бояться повторения кошмара, и потому постаралась заснуть и внезапно провалилась в сон, прекративший ее дальнейшие рассуждения. И, благодарение богу, сон был глубокий, без сновидений.

Киеран Фой проснулся, как раз когда его поезд подтягивался к перрону вокзала в Оттаве. Он упаковал рюкзак, скатал постель и, положив сверху гитару в чехле, устроил все это на соседнем сиденье. Поеживаясь в своем старом бушлате, он терпеливо ждал, когда поезд со свистом и скрежетом остановится и радио прохрипит о прибытии на конечную станцию.

Киеран надеялся, что Жан-Поль приедет его встретить, как и обещал. Киерану не хотелось добираться на автобусе, к тому же он опасался, что после покупки билета на поезд денег на автобус у него не хватит. Вот что значит не обращать внимания на деньги. Когда они нужны, их вечно не оказывается. Если завтра будет хороший день, он пойдет в Молл и поиграет там часок-другой. Если, конечно, Молл на прежнем месте. Господи милостивый, сколько же он не был в Оттаве? Всего три или четыре года? Почему же сейчас ему кажется, что это город из другой жизни?

Он свернул сигарету и едва успел закурить и спрятать кисет с табаком в карман, как объявили о прибытии. Киеран повесил на плечо рюкзак, подхватил гитару, вышел в проход и размашистой походкой человека, привыкшего жить на природе, направился к выходу. Он кивнул священнику-иезуиту, с которым ехал от самого Галифакса, подчеркнуто избегая остальных пассажиров.

На перроне Киеран посмотрел на небо. Звезды здесь ничем не отличались от звезд в Новой Шотландии [25], но там небо было куда более чистое.

Киерану уже не хватало морского воздуха, пронзительных криков чаек и крачек, прибрежных запахов, ощущения реальности мира, состоящего из камня и деревьев, а не из пластика, металла и чего-то, из чего они теперь строят дома. Nom de tout [26], минуло всего полтора дня, как он уехал из Галифакса, а ему кажется, что прошел целый год.

Жан-Поля он нашел в зале ожидания.

— Привет, Киеран, — сказал Жан-Поль, обнимая друга. — Ca va? [27]

— Ca va.

— Ton voyage c'est bien passe? [28]

— Oui [29], — усмехнулся Киеран. — А ты потолстел.

Жан-Поль Ганьон — плотный человек лет за тридцать, слегка раздавшийся в талии, был черноволос, гладко выбрит и смугл.

— А ты чего ждал? — спросил Жан-Поль и похлопал себя по животу. — Сижу целыми днями в офисе, выполняю важные правительственные задания. На такие вольности, как физические упражнения, времени не остается.

— Зато на пиво времени хватает, не так ли?

Жан-Поль выразительно пожал плечами:

— Certainement. [30]Но ты на себя погляди. Кто ты — по-прежнему музыкант или уже рыбак? А твой французский?! Акцент ужасающий!

Киеран посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Синяя шерстяная повязка не давала упасть на глаза спутанным черным волосам, сильно нуждавшимся в том, чтобы их вымыли; на щеках и подбородке темнела двухдневная щетина, одежда знавала лучшие дни, старую куртку украшали заплаты на локтях, вельветовые брюки потерлись на коленях и сзади, а рабочие ботинки через месяц испустят дух и просто развалятся. По правде говоря, уже сейчас они текли.

— Я работал не только в клубах, но и на судах, — сказал Киеран, переходя на английский.

Жан-Поль взял его руки и неодобрительно посмотрел на мозоли:

— Ты же испортил себе руки, n'est-ce pas [31]? Испортил руки, испортил французский, ну что с тобой делать? Знай я, что на тебя так подействует Фокс-Пойнт, ни за что тебя не отпустил бы. В письмах ты ничего об этом не писал!

Киеран рассмеялся. Первое впечатление, что они отдалились друг от друга, исчезло сразу, как только Жан-Поль снова стал проявлять о нем заботу. «Все-таки дом — не место, а люди, — подумал Киеран. — Пока у меня в Оттаве есть такой друг, я никогда не почувствую себя здесь чужим».

— Allons-y! [32]— сказал Жан-Поль, забирая у Киерана гитару и подталкивая его к дверям. — Чего мы болтаемся здесь, как бездомные воробьи, когда дома нам будет куда уютнее? Пошли, пошли!