Али де Сайн: Виват, Сатана!

— Осмелюсь также сказать вам следующее, Госпожа. Ваше слово здесь — закон. Если вы пожелаете, чтобы я или другой раб что-то сделал или с ним что-либо случилось, то вам нужно всего лишь подумать об этом. Я уже не владею ни душой, ни разумом, ни телом, хотя все это у меня есть. Если захотите, я буду сколько угодно ублажать вас в постели, или же расскажу историю своей жизни, или буду умирать от чумы, или страдать от любви к вам… Словом, вы ограничены лишь рамками своей фантазии. О, Госпожа! Вы не представляете, как жестоки здесь женщины! Каким ужасным пыткам они подвергают своих рабов! Все наше существование здесь состоит из боли, крови, страданий…

Голос раба прервался. Виктория поняла, что стоящий перед ней человек полностью в ее власти и, кроме того, ужасно боится ее действий. Впервые она почувствовала себя королевой, имеющей безграничную власть и возможности. Но ей не хотелось причинять какой бы то ни было вред этому… рабу.

В любое другое время девушка тотчас согласилась бы провести несколько безумных ночей с этим потрясающим мужчиной, но сейчас она была далеко не в том настроении. Виктория обожала слушать, и когда раб упомянул об истории своей жизни, она не преминула обратить на это внимание. Теперь же она приказала:

— Я хочу, раб, чтобы ты рассказал мне о своей жизни. Все от начала и до конца.

Раб покорно произнес:

— Слушаюсь, Госпожа. Но вначале позвольте сказать, что нет ничего мучительнее, чем раскрывать человеку свою душу. А я расскажу вам все, ибо не могу ничего утаить.

Раб сел в кресло, которое раньше Виктория почему-то не заметила. В кресле этом раб сидел как на троне. Так он казался еще более величественным, и внешность его была настолько притягательной, что Виктория не могла оторвать от него взгляда.

Раб начал свой рассказ:

— Это было очень давно, Госпожа. В те незапамятные времена в семье одного из наиболее знатных и почитаемых людей родился долгожданный ребенок — я.

Виктория спросила:

— В какое время и где именно ты жил?

— Я жил на планете, где люди создали свою цивилизацию. Эта планета была очень маленькой. На ней обычные люди строили небольшие домики, а наиболее влиятельные имели свои замки. Природа была прекрасной. Горы с седыми вершинами, моря, дремучие леса, огромные луга с яркими и разнообразными цветами… Передвигались мы на лошадях и на летучих созданиях.

— На драконах?

— Да, Госпожа, назовем их драконами. Итак, я уже сказал, что родился очень почитаемой семье, имя которой было хорошо известно и древний род наш все уважали. Жили мы в огромном замке, наполненном множеством старых книг, древних реликвий и вездесущих слуг, днями сновавших туда-сюда. Отец мой был одним из первых лиц в окружении Владыки. Он…

Виктория перебила:

— Кто такой Владыка?

— Это человек, которому принадлежала власть над всей нашей планетой, Госпожа.

— Понятно. Продолжай, раб.

— Слушаюсь, Госпожа. Мой отец командовал армией Владыки, то есть людьми, которые следили за порядком на планете, и делом жизни которых было защищать Владыку от всевозможных неприятностей. Например, от непокорных лесных жителей и всяческих завистников. Я получил прекрасное образование и физическую подготовку. Мужчина должен быть искусным воином. А для меня это было просто необходимо, так как мне предстояло наследовать пост отца как старшему сыну. Но случилось так, что, когда мне было пятнадцать лет, моих родителей убили.

Никогда не забуду день, в который мне сообщили об этом. Помнится, я с упоением читал у себя в комнате какую-то сагу о храбрых воинах, когда дверь открылась, и вошел человек, замещавший отца в его отсутствие — Заместитель. Он был длинный и сухой, с непроницаемыми серыми глазами, которые никогда не выдавали его чувств и истинных замыслов. Безучастно посмотрев на меня, он спокойно сказал:

— Плохие вести, Стил.

Внутри меня появилось непонятное, доселе неведомое мне чувство. С опасением я спросил:

— Что случилось?

— Непоправимое. Твои родители убиты. Теперь ты обязан учиться еще более усердно, так как вскоре должен будешь стать заменой своему отцу. Достойной заменой.

Дверь закрылась. Тогда меня впервые в жизни потряс холодный, стальной голос этого человека и его безразличие. Заместитель был жестокосердным и расчетливым. Разумеется, в его планы входило не дать мне править вместо отца, но я, тогда еще молодой и наивный, ничего подобного не подозревал. Когда я услышал об этой ужасной вести, странное чувство внутри меня усилилось и завертелось. Казалось, будто множество дрожащих мурашек забегало внутри, внося в душу смятение и заставляя желать, чтобы все это было не так… Через какое-то время в комнату вошла моя старая няня, очень меня любившая. Она была вся в слезах. Прижав меня к себе, она тихонько завыла: