Игорь Алимов - 02 Дракон 3. Иногда они возвращаются

А над скамейкой, на стене, — те самые иероглифы, написанные мелом.

Котя понял, что дошел.

— Так, кот… — Во рту снова пересохло, и Чижиков потянулся к бутылке с водой. отпил, присел на корточки рядом со Шпунтиком. Сложил ладонь ковшиком, налил воды, подставил коту. — Ты, главное, не торопись, не нахальничай, веди себя прилично. Понял меня?

Шпунтик напился воды и с интересом оглядел дом.

— Готов?.. Тогда пошли.

Котя ступил на мостки — доски под ногами скрипнули. Нерешительно взялся за калитку: а как быть дальше? Как тут принято? Стучать? Так вроде не во что. Кричать: эй, кто в домике живет? А вдруг он ошибся?

Пока Котя размышлял, во двор вышла пожилая полная китаянка — в светлой сорочке и серых штанах; она проворно двинулась к калитке, близоруко всматриваясь в пришедшего. На полпути вдруг остановилась, охнула, всплеснула руками, расцвела в улыбке и припустила вперед. остановилась напротив замершего в предчувствии Чижикова.

— Костя? — спросила женщина звенящим от напряжения голосом. С сильным акцентом, но по-русски. — Костя?..

— Костя… — пересохшими губами подтвердил Чижиков. он смотрел на китаянку во все глаза: это была та самая женщина, которую он видел, когда «пробивал» деда Вилена в первый раз.

— Наконец-то… — выдохнула женщина. — Мы тебя так долго ждали, так долго… — затараторила она по-китайски, потом запнулась и перешла на русский: — Понимаешь?

— Прекрасно понимаю, — по-китайски ответил Котя. — Я вас видел, но не знаю… Кто вы? — спросил он с замиранием сердца.

— Ах, что же я! — снова всплеснула руками женщина. — Меня зовут А-лянь! она живо распахнула калитку, схватила Чижикова за руку и повлекла за собой.

— Пойдем, скорее пойдем… — Глаза А-лянь сияли. — Виля, Виля! Посмотри, кто пришел! — закричала она. — Ах ты, господи!

Они вошли внутрь дома, миновали темный узкий коридор и снова оказались на улице — во внутреннем дворике, укрытом в сени раскидистого дерева; там посередине был устроен стол, а при нем — лавки. С одной из них как раз поднимался старик — в старомодном френче, из нагрудного кармана которого торчал блестящий колпачок авторучки.

Старик сделал шаг к замершему Чижикову, потом протянул к нему руки.

— Внук…

— Дед…

Они обнялись.

Только тогда Чижиков окончательно поверил: дед Вилен жив!

Вот он. Во плоти.

До самого последнего момента где-то в самой глубине Котиной души жило сомнение: вдруг все это происки волшебного Дракона, показывающего ему то, что Чижиков так хотел увидеть. Котя сжимал деда в объятиях, вдыхал его родной и в то же время незнакомый запах: эх, дед!.. А-лянь стояла в сторонке и счастливо улыбалась, вытирая глаза платочком. Котя почувствовал, как и ему на глаза наворачиваются слезы…

— Дед… — Чижиков шмыгнул носом, отстранился, жадно разглядывая любимое лицо. — Дед, а ты постарел…

— Да, Котенька… — улыбнулся дед Вилен. Губы его дрожали. — Я постарел. Давай-ка сядем… они присели на лавку у стола.

— Шпунь… — Дед Вилен обнял кота, что резво вспрыгнул ему на колени, прижал к себе. — И ты здесь, котейко… Да какой красивый, какой могучий ты стал!

Шпунтик терся о руку деда головой и мурлыкал как электрогенератор. Кот был в полном восторге: верхушка стаи снова была в сборе! И только одного Шпунтик не понимал: где старый хозяин шлялся так долго? Но сейчас это было не важно: вот старый хозяин, вот молодой хозяин, а еще у кота есть Тепло! Найдется ли на свете кто счастливее?

— Я принесу вам чай, — сказала А-лянь и убежала в дом.

— Я вижу, ты нашел себе новую бабушку, дед…

Котя снова шмыгнул носом и достал сигареты.

— Да, внук, — улыбнулся Вилен Иванович. — А-лянь мне очень помогла тогда, два года назад. С тех пор мы вместе.

— Дед… — Чижиков закурил. — Два года, дед… На твоих похоронах я рыдал как сумасшедший. Я думал, что жизнь пошла под откос. Как ты мог, а?..

— Котенька… — Вилен Иванович покаянно опустил седую голову. — Прости меня. — он посмотрел внуку в глаза. — Прости, если сможешь. Но иначе было нельзя…

Появилась А-лянь, поставила на стол две кружки с крышками и термос с кипятком.

— Я буду в доме, — сказала она. — Вам нужно о многом поговорить наедине.

— Спасибо, милая, — кивнул дед, не отрывая взгляда от Коти. А-лянь, то и дело оглядываясь, ушла в дом. — Мне действительно многое тебе нужно рассказать, внук. Судя по тому, что ты нашел меня, тебе и самому многое известно. Значит, будет проще… Я надеюсь, когда ты узнаешь все, ты сможешь простить меня. А если не сможешь… что ж, я сам виноват.