Nam Heesung - Лунный скульптор [книга 5]

Но его это совсем не волновало. Он просто рыбачил.

За его неразговорчивость окружающие игроки считали его угрюмым, меланхоличным рыбаком и старались сильно не беспокоить.

Цою же было все равно, кто и что о нем там думает. Ему просто нравилась рыбалка, ведь в текущую воду можно сбросить все свои переживания.

И тут появился один человек.

Стремясь поскорее повысить свой навык рыбалки, он позарился на любимое место Цоя. Человек, пересчитывающий все на деньги. Человек, ведущий каждый день бесконечную борьбу за выживание.

Его звали Виид.

Цой Чжехун несколько раз видел, как во время рыбалки заразительно смеялся парень. Он делал это даже в очень незначительных и редких случаях, когда, например, ему удалось найти один медяк в животе рыбы.

Виид испытывал радость от таких мелочей.

Соревноваться с ним в рыбалке было забавно. И в какой-то момент Цой Чжехун ушел с головой в это. До такой степени, что каждый раз, когда он ловил и вытаскивал рыбу, от возбуждения и напряжения его руки дрожали.

Он не мог вспомнить, когда ему раньше доводилось такое чувствовать.

Цою Чжехуну понравился Виид.

С тех пор он старался далеко от него не отходить.

В форте Одеин он участвовал вместе с ним в битве, в пещере Басры охотился в одном отряде. Когда он узнал, что Виид направляется к Хварён, то быстро отыскал ее и дал лидеру группы взятку, чтобы присоединиться к отряду.

— Мне пора. Не ищите меня некоторое время, буду сильно занят.

Цой встал, покинул ночной клуб. На улице его встретил свежий ночной воздух.

Он знал место повеселее любого, даже самого дорогого клуба.

Королевская дорога.

Место, где жизнь бьет ключом, ждало Зефи.

Печальный голос певицы разносился по округе. Иногда болезненный, иногда сладкий, он проникал глубоко в души людей, вместе с тихим звучанием пианино.

Если жестов нет — нет прощания.

Разговоров нет — лишь молчание.

И осталось нам только одно,

Посмотреть друг на друга с желанием.

Я хочу все знать о тебе.

Расскажи, чем ты занят, что делал,

Что случилось в твоей судьбе,

И кого ты недавно встретил.

Наши взгляды — наш внутренний мир,

Без прикрас, без искажений.

Этот мир — наших чувств порыв,

Наших душ. Свет. Отражение.

До конца не сможем узнать.

Мы значения наших взглядов.

Я смотрю на тебя опять:

Смотришь ты на меня. Я рада.

Ты гляди на меня, гляди,

Чтоб в зрачках только я отражалась.

Море счастье мне в них покажи.

Чтобы я в тебе растворялась.

Чем ближе твой взгляд — я счастливее.

Сердце бьется в груди быстрей.

Все слова, даже очень красивые,

Не сравнятся, с взором твоим.

Говори со мной, говори.

Говори без слов — лишь гляди. [1]

Чон Херин пела на площади Таймс-сквер свою дебютную песню 'Диалог взглядов'.

Зрители слушали, затаив дыхание.

Казалось, чувственные и нежные глаза Чон пели вместе с ней. Внимая ее загадочной и волшебной песне, люди ощущали себя словно в раю. А пред ними выступал светлый и прекрасный ангел.

Но песня Чон Херин завораживала не только словами.

Когда она начинала петь, то стала известна как певица с прекрасным голосом, но постепенно смогла продемонстрировать и другие таланты.

Песня была бы неполной, если бы не ее танец. Каждый жест, каждое выражение приводили зрителей в такой экстаз, что они горячо ее поддерживали.

Завораживающе двигаясь по сцене, Чон словно говорила всем, кто смотрел на нее, что она фея, рожденная для музыки.

Так ее звали и во всех СМИ.

Завершив свое международное турне, 'Фея сцены' подключилась к Королевской дороге.

'С этого дня буду только повышать уровни. Обязательно попробую новый танец'.

В Королевской дороге она выбрала профессию танцовщицы. Хотя, имея такой прекрасный голос, могла бы стать и бардом, но очень уж ей хотелось танцевать.

'Хочу приключений. Стоять и петь не буду. Хочу обязательно попробовать, каково это — бить монстров!'

В глазах людей она выглядел грациозной и невинной феей. Притом что выросла в семье с пятью детьми, где была самой старшей. Так что она частенько вела себя по-хулигански, как пацанка.

Конечно, барды тоже могли охотиться. Но все равно профессия танцовщицы давала больше возможностей для движения и участия в сражениях. Тем более что танцевать можно по-разному, и ее никто не узнает, в отличие от пения, где так не получится.