Дэвид Дрейк - Удар судьбы

Стражники отошли в сторону, и Михиракула ворвался в шатер. Гневно посмотрел на Рану Шангу, перед тем как резко остановиться перед господином Дамодарой.

— Что за чушь я услышал? — спросил Михиракула. — Меня только что поставил в известность один из твоих посыльных, что мы должны готовиться к очередному маршу, — он снова гневно посмотрел на Шангу. — Это правда?

Вопрос, очевидно, был риторическим. Михиракула не стал ждать ответа, перед тем как яростно показать на горы, видимые сквозь откинутый в сторону кусок материи, обычно закрывающий вход в шатер.

— Почему мы не атакуем вонючих римлян? — спросил он. — Мы отгоним их, как мух! — Михиракула снова гневно посмотрел на Шангу. — Если раджпуты очень боятся, то атаку поведут мои йетайцы!

Йетайский полководец был крупным мужчиной, с широкими плечами, широкой грудной клеткой, но Шанга оказался выше Михиракулы настолько же, насколько сам Михиракула выше Дамодары. Раджпут расправил плечи и распрямился, крепко сжал руки за спиной. По напряжению в могучих плечах Шанги было ясно: он с трудом сдерживает ярость.

Дамодара быстро вмешался. Положил руку на предплечье Шанги, пытаясь его успокоить. Потом твердым голосом обратился к йетайскому полководцу.

— Это был мой приказ, полководец Михиракула. — Дамодара сам кивнул на горы. — Полевые укрепления римлян здесь слишком мощные. — Йетайец уже собрался возражать, но Дамодара быстро добавил: — Однако мои разведчики говорят мне, что мы можем найти путь на север.

Он снова не дал Михиракуле ничего возразить. На этот раз говорил с веселой улыбкой.

— Конечно, разведчики думают, что нам придется встретить сопротивление. Поэтому я решил использовать тебя и твоих людей в качестве авангарда во время следующего марша.

Теперь Дамодара улыбался Михиракуле очень широко, просто светился.

— Конечно, для того, чтобы расчистить нам путь. Чтобы мы наконец разделались с этими проклятыми горами.

Михиракула немного расслабился. Снова бросил взгляд на Шангу, перед тем как отвечать Дамодаре. Но во взгляде было больше удовлетворения, чем злости.

— Вскоре, как ты думаешь? Мои люди очень беспокоятся. — Дамодара пожал плечами.

— Достаточно скоро. Предполагаю: в течение недели. — Он изобразил легкую, извиняющуюся гримасу. — Как ты знаешь, переход по этим горам — дело долгое.

Все извинения и дружелюбие исчезли. Следующие слова Дамодара произнес стальным тоном.

— А теперь, полководец Михиракула, ты выполнишь мои приказы. Немедленно.

Йетайский полководец знал этот тон. Несмотря на свою варварскую природу, Михиракула дураком не был. Он склонил голову, очень напряженно, и покинул шатер.

После того как он ушел, Шанга что-то злобно буркнул себе под нос.

— Раджпуты могут вести… — начал он, но Дамодара жестом попросил его помолчать.

— Я прекрасно это знаю, Шанга. Но йетайцы на самом деле застоялись. — Он внимательно посмотрел на Шангу. — Кстати, как и твои раджпуты, хотя они и лучше умеют сдерживать нетерпение.

Дамодара показал пальцем на карту. Его палец ходил над ней взад и вперед, словно повторяя тяжелый путь последних недель.

— Хорошие солдаты устают от подобных бесконечных маневров. Раньше или позже они потребуют действий. Ты знаешь это не хуже меня.

Шанга недовольно кивнул. Дамодара развел руками.

— Поэтому пусть пока йетайцы идут первыми. Если там нас ждет капкан, то они в него попадут. По правде говоря, я предпочту, чтобы пролилась их кровь, а не твоих раджпутов.

По выражению лица было ясно, что Шанга находит равнодушие главнокомандующего неприятным. Но Дамодара не обиделся. Он просто усмехнулся.

— Я — малва, Рана Шанга, а не раджпут. Практичен.

Через два дня Велисарий изучал карту, разложенную на столе у него в полевом штабе. Все члены высшего командования присоединились к нему. В дополнение к Маврикию и Васудеве в шатре собрались: Кирилл, который заменил Агафия на посту командующего греческими катафрактами после того, как Агафия искалечило во время сражения у Нехар Малки; Бузес и Кутзес, два молодых брата, фракийцы по национальности, которые командовали сирийскими подразделениями армии Велисария.

Вошел Аббу, отведя в сторону куски кожи, которые закрывали вход в шатер. Главный разведчик Велисария, араб, не стал ждать приглашения, прошел в центр и начал отчет.

Бедуин даже не смотрел на карту. Аббу твердо придерживался старых традиций. Несмотря на глубокое (хотя и не выражаемое вслух) восхищение Велисарием, араб считал карту тревожным знаком — или раннего старческого слабоумия римского полководца, или его быстрого падения в связи с влиянием современных упаднических нравов.