Дэвид Дрейк - Удар судьбы

Теперь знаменитый характер Шанги выступал на поверхность. Аджатасутра снова сделал успокаивающее движение, разведя руками.

— Пожалуйста, Рана Шанга! Это была идея Балбана, не моя. И ты не можешь обвинять и его — приказ пришел прямо от Нанды Лала.

Упоминание Нанды Лала не только не успокоило Шангу, наоборот, ярость прорвалась наружу. Но по крайней мере, как видел Аджатасутра, ярость высокого и наводящего ужас раджпута теперь больше не направлялась на него самого. Как знал Аджатасутра, Рана Шанга и начальник шпионской сети всей империи малва друг друга терпеть не могут.

Наемный убийца широко развел руками.

— Я сам считал эту идею бредовой. Я предупреждал Балбана, что он недооценил женщину.

Яростный огонь в глазах Шанги потух, но он понял, на что намекает Аджатасутра.

— Засада провалилась, — сказал Шанга. — И жена Велисария выжила.

Аджатасутра резко рассмеялся.

— Выжила? Ну, можно сказать и так. Но точнее будет сказать: она сама устроила засаду и прикончила большую часть головорезов Балбана.

К этому времени все находившиеся поблизости раджпуты сгрудились вокруг них — как и личное окружение Раны Шанги, так и кавалерийское подразделение Пратапа. Как и все воины во всех странах, они любили послушать занимательные истории. Увидев, что собравшиеся слушают его с интересом, а ярость Шанги сходит на нет, Аджатасутра расслабился. Он вытянул вперед руку, примерно в пяти футах над землей.

— Знаете ли, она — невысокая женщина. Примерно такая, не выше. Но с пышными формами. Красивая, хорошо сложена… — он сделал многозначительную паузу. — Но… — он улыбнулся. — Ее отец был возничим на колеснице. Говорят, он научил ее пользоваться ножом. Но я почти не сомневаюсь, что и муж ее кое-чему обучил. Вероятно, он приказал одному из своих людей — да хотя бы тому же убийце Валентину — отточить ее мастерство.

Аджатасутра замолчал, чтобы удостовериться: окружающие его люди слушают с повышенным вниманием. Потом заговорил вновь:

— Поняв, что Балбан отправил за ней группу уличных головорезов, Антонина забаррикадировалась в кухне небольшого магазинчика, торгующего пирожками и прочими сладостями. Сам я внутрь не заходил — я следил снаружи, но она, очевидно, полила нападавших мясным бульоном, а потом начала рубить их мясницким ножом. Лично убила нескольких перед тем, как ей на помощь прибыл один из катафрактов Велисария. После этого… — Аджатасутра пожал плечами. — Один катафракт против горстки уличных головорезов. — Все кавалеристы-раджпуты, которые окружали Аджатастуру, были ветеранами. Они удовлетворенно заворчали. Да, римские катафракты считались их врагами, но…

Уличные головорезы — против солдата!

— И все это сделала женщина? — спросил один из раджпутов. Теперь довольное выражение исчезло с его лица. Он выглядел почти оскорбленным. — Женщина!

Аджатасутра улыбнулся. Кивнул. Снова вытянул вперед руку.

— Маленькая симпатичная женщина, — сказал он весело. — Не выше вот этого.

Наемный убийца бросил взгляд на Рану Шангу. Увидел, что ярость с лица царя раджпутов полностью ушла. Ее заменило выражение, которое, как подумал Аджатасутра, казалось почти грустью.

Странно.

Шанга резко развернулся и широкими шагами направился к лошади.

— Поехали, — приказал он. — Здесь больше нечего делать. Я хочу вернуться к армии до наступления темноты.

Сев в седло, он в последний раз быстро осмотрел место.

— Засада провалилась, — объявил он. — И все.

Этой же ночью, стоя перед своим шатром в огромном лагере, разбитом армией Дамодары, Рана Шанга изучал горы, маячившие на западе. Полная луна освещала их серебряным светом, и в нем они выглядели очень красивыми. Но в бледном мерцании было что-то зловещее. Эти горы почти казались прозрачными. Их было также трудно разглядеть в деталях, а не только в общих чертах, как трудно прижать к стене человека, который прячется где-то среди них.

— Как жаль, что мы не убили тебя, — прошептал Шанга. — Тогда нам стало бы гораздо легче. Но опять же…

Он вздохнул, отвернулся, откинул кусок ткани, закрывающий вход в шатер. В последний раз взглянул на луну, висевшую высоко в небе и светившую серебряным светом, затем вступил во тьму. Он вспомнил еще одну ночь, когда точно так же смотрел во тьму, после разграбления покоренного Ранапура. Вспомнил свои мысли той ночью. Те же мысли вертелись у него в голове и сейчас.

«Как жаль, что ты мой враг. Но… Я дал клятву».

В это же самое время Велисарий смотрел вниз на плато с горного перевала и изучал мерцающие огни костров в далеко расположенном армейском лагере малва. Наступил следующий день после засады, и прибыла его собственная армия. Римские войска стояли лагерем примерно в полумиле ниже гребня гор.