Дэвид Дрейк: Щит судьбы

— Не надо меня так называть, — проворчал Фотий. Юлиан улыбнулся еще шире.

— У нас плохое настроение? Что случилось? Учителя критикуют твою риторику? Или императрица-регентша придралась к тому, как ты держался?

— Хуже, — простонал Фотий. — Все ужасно.

— Ну, парень, почему бы тебе не пройти в святая святых и не рассказать нам об этом? — Юлиан положил большую руку на плечо мальчика и повел его в общую кухню. Ипатия последовала за ними.

Помещение — значительно большее, чем остальные в покоях слуг — как и обычно, было заполнено народом. За большим деревянным столом в центре кухни сидели два приятеля Юлиана, оба — катафракты.

Как и обычно, держали в руках кубки. Их жены и матери суетились вокруг, приготовляя обед, пока небольшая орда детей то и дело вбегала в кухню и выбегала из нее, визжа во время игры.

Как и обычно.

— Привет, Фотий! Да здравствует император! — воскликнул один из катафрактов и поднял кубок. Это был Марк.

Второй, которого звали Антоний, повторил жест. И слова, только у него сильно заплетался язык.

Юлиан опустился за стол и сказал:

— Не обращай на них внимания, парень. Они уже напились. Как и обычно в свой выходной.

— Это наше право, — пробормотал Антоний. — Целый день не нужно слушать, как чертов учитель ворчит на бедного мальчонку.

— А Фотию приходится слушать их ворчание семь дней в неделю, — сказала Ипатия. — Ни разу не видела его в стельку пьяным через два часа после восхода солнца.

— Конечно, нет, — фыркнул Антоний. — Ему восемь лет. О, Боже, нет! Девять! День рождения вчера праздновали.

Он с трудом встал.

— Да здравствует Фотий! Император Рима!

— Не надо меня так называть! — завизжал мальчик. — Я устал от этого!

— От того, что тебя называют императором? — спросил Марк, глядя на Фотия туманным взором.

— Нет, — проворчал Фотий. — Я устал быть императором! Я никогда их не просил об этом! — Затем настоящий стон: — Они заставили меня им стать!

Трое катафрактов посмотрели на Фотия глуповато. В этот момент они напоминали сов.

— Он недоволен, — высказал мнение Марк.

— Настроение отвратительное, — согласился Антоний. Юлиан серьезно посмотрел на товарищей.

— Фотий сказал, что должен сообщить ужасную новость. — Фотий выпалил все на одном дыхании.

— Они хотят заставить меня на ком-то жениться! — завизжал он. — В следующем году!

Трое уставились на него округлившимися глазами.

— Уже? — спросил Марк. — Кажется несколько… э… э…

— Рановато, — закончил фразу Антоний. В его глазах отразилась глубокая мысль. — Десять лет ему будет. Все еще слишком рано для его члена…

— Не надо вульгарностей! — поругала его жена, отвернувшись от печи.

Антоний пожал плечами.

— Констатирую факт, только и всего.

Ипатия села на скамью рядом с Фотием.

— А на ком, как предполагается, ты должен жениться? — спросила она.

— Из Суренов? — прошептал Юлиан. Он тут же изменил небрежную вальяжную позу. Сел прямо. Мгновение спустя Марк с Антонием сделали то же самое.

Трое катафрактов переглянулись. Затем внезапно вроде как сошли с ума, стали сильно жестикулировать, стучать кулаками по столу, разливать вино. Находились в крайней степени возбуждения.

— Он это сделал! Он это сделал! — заорал Юлиан, вскакивая на ноги.

— За полководца! — предложил тост Антоний, поднимая кубок с вином и осушая его одним глотком. Кажется, даже не заметил, что чуть раньше почти все разлил.

Марк просто сидел, делая глубокие выдохи. Его жена подошла к нему и обняла пухлыми руками, прижав его голову к своей груди.

Теперь все находившиеся в кухне женщины собрались вокруг стола. Они не стали выражать эмоции так же бурно, как катафракты, но было очевидно: их радость от известия даже возможно и больше.

— Почему все этому так рады? — жалобно спросил Фотий. — Я думаю, это ужасно! Я не хочу жениться! Мне только девять лет!

Его жалобный стон заставил всех замолчать. Все уставились на Фотия. Ипатия мягко развернула мальчика, чтобы он встал лицом к ней.

— Ты понимаешь, что это означает? — спросила она. — Для меня? Для нас?

Фотий неуверенно покачал головой. Ипатия взяла ладони Фотия в свои.

— Это означает, император…

— Не надо меня так называть!

— Тише, Фотий. Послушай меня. — Она сделала глубокий вдох. — Это означает, император, что твой отец закончил долгую войну с Персией. Ни один перс, и уж точно ни один Сурен никогда не вступал в брак с римскими императорами. Этот мир продлится всю нашу жизнь, Фотий. А вероятно, и дольше.