Алексей ПЕХОВ: Ночь в Шариньильском лесу

– Что не? Что мне не нравится в этом старике? – спросил я себя. Обычный добродушный и немного свихнувшийся дед, живущий один-одинешенек в лесу. Нет в нем ни змеиной подлости, ни жестокости. Таким мог бы быть дедушка целого выводка внуков, который вечерами рассказывал им сказки у пылающего очага.

– Ты отшельник? Поэтому и живешь здесь? – спросил я, подходя к столу и стягивая с рук перчатки.

– Да, да, – поспешно кивнул головой дед. – Отшельник, отшельник. Ты садись, я сейчас котелок сниму.

Я отодвинул массивный табурет на трех ножках и уселся лицом к двери. Старая привычка, довольно глупая, тут кроме деда опасаться некого, но исправить себя я уже не мог. Окна, оказавшегося за моей спиной, опасаться не стоило, оно было слишком мало, чтобы в него кто-нибудь смог пролезть. Сейчас на улице стемнело, и в окошко заглядывала ночь.

– А вот и ужин, – отшельник, кряхтя, поставил на стол котелок, из которого до моих ноздрей доносился приятный запах вареного мяса в картофельной похлебке. В моем животе требовательно заурчало.

Следующие несколько минут в домике старика слышался только стук ложек.

– А как зовут-то тебя, путник? – старик отложил ложку в сторону, и взглянул на меня.

– Мартен.

– Мартен. Мартен, – старик как бы пробовал мое имя на вкус. – Мартен… а дальше? Дальше как?

– А вот это тебе уже знать не обязательно.

– Ну, ты прав, прав, – весело закудахтал старик, примирительно поднимая руки. – Я и так вижу, что парень ты не простой. Граф или герцог? Вашего брата сейчас во Франции не очень-то и любят.

– А ты тоже относишься к тем, кто не любит? – задал я ему вопрос. Попасть в дом к стороннику новой Франции, что может быть хуже?

– Успокойся Мартен, успокойся, – старик кашлянул в кулак, глядя на меня насмешливыми серыми глазами. – Я далек от политики и того безумства, что охватило глупых людишек. Для меня важен лес. Я совсем ушел от дел твоего мира.

– Лес? А не страшно ли тебе, отшельник, жить одному в Шариньильском лесу? В самой чаще, про которую ходят сотни самых удивительных историй рассказанных крестьянами?

– А кого здесь бояться, приятель? – старик был излишне фамильярен, он, как я вижу, не робкого десятка, если может говорить так с дворянином. – Животных опасаться не стоит. Бояться надобно таких как ты, случайных, и прости, незваных путников, шатающихся от нечего делать по ночному лесу. Кстати, как ты в лес-то попал?

– А как же волки? – я проигнорировал его вопрос. – Про зверей из этого леса сотни самых удивительных и жутких сказок. Говорят, что здесь даже оборотни водятся!

– Оборотни, – старик хмыкнул и стал крутить ложку, лежащую на столе. – Может, и есть… А может, и нету. Чего только не встретишь в моем лесу. А на счет волков… Людовик, прости, что оскорбляю твоего короля, издал этот проклятый указ об уничтожении волков…

Старик тихо заскрипел зубами.

– После этого указа осталось всего лишь два волка. Настоящих волка, а не тех глупых серых шавок, которые режут овец у крестьян. Эти два волка слишком умны, они спрятались в чаще… Всего два волка… Но ничего, ничего… Скоро настанет время, когда появятся волчата и лес снова наполнит волчий вой.

Старик улыбался какой-то мечтательной улыбкой, забыв про меня и уставившись невидящим взглядом куда-то в темное окно.

– Всего два волка? – оторвал я его от мыслей.

– Да, но ничего, ничего. Они были раненными, в крови, но я их выходил… Я то кабана подстрелю, то хворого оленя. И кормлю их каждый месяц, – старик бросил на меня быстрый и оценивающий взгляд.

– Смотри, отшельник, как бы тебя не съели твои же питомцы. Даже ружье не поможет.

– Кстати, о ружье, – старик встрепенулся. – А ты то, как дошел сюда со своей железкой? Неужели даже пистолета нет?

Я открыл, было, рот, чтобы сказать настырному старику, что пистолет у меня спрятан под камзолом, и он его просто не видит, но передумал.

– Да, мне вполне хватает палаша, а пистолет… потерял я его. Да и лес оказался тихим.

– Ай-яй-яй, – с деланным разочарованием покачал головой старик. – Без пистолета сейчас нельзя. Время такое.

– Ну, от волков, а тем более от оборотней, обычной пулей не отобьешься, я слышал, они только серебра боятся?

– Не только, не только, – казалось, лесника забавлял и веселил этот ночной разговор. – Еще старики говаривали, что оборотня можно сжечь, вот только, поди, уговори его посидеть на горящем костре.

Дед тихонько захихикал себе под нос, и, встав из-за стола, подошел к дальней стене, где стояла кухонная утварь.