Михаил Сухоросов - Проходная пешка (Пришлые-4)

- Мастер!!! - голос Джекки на высокой истерической ноте словно отрезвляет. Движения не завершаю. Что ж это я, в самом-то деле? Сейчас бы грохнул дурака и не заметил... Мало того, что из-за ментовского трупа весь город на уши поставят, вообще как-то нехорошо получилось бы. Мысленно ругая себя за расточительство, обездвиживаю несостоявшегося покойника Силой. Ничего, ребята, вы меня еще попомните...

Я по быстрому сцепил всех троих наручниками в веселый хоровод, зашвырнул пистолеты и рации подальше в кусты, подхватил Джекки под локоть:

- А вот теперь давай-ка сваливать.

Она не сопротивлялась, но я почувствовал, что ее основательно колотит, увлекая ее за собой, нырнул в следующий двор, через арку, через узкую улочку, еще один двор... Внезапно она остановилась, как вкопанная, спросила - тихо, дрожащим голосом:

- Командос... Ты убить их хотел?

Я ухмыльнулся углом рта:

- Это, радость моя, был русский бунт. Бессмысленный, сама понимаешь, и беспощадный. Ну что делать, если меня так и учили действовать?...

Она замолчала. Теперь в ее эмоциональном фоне чувствуется явственный оттенок страха. Ничего, это, говорят, даже полезно...

Мы пересекли еще одну улочку, когда - пока еще далеко - послышался мяукающий вой сирен. Я возвел глаза к небу, шепотом выругался. потом сообщил с максимальной беспечностью:

- А вот теперь точно пора сваливать, сказал ему внутренний голос... Может, и не за нами, но, сдается мне, какой-то доброхот вызвал.

Я обвел глазами обширный двор, в котором мы оказались. Всякие крутые тачки трогать не будем... А посреди двора - как раз то, что требуется: раздолбанный «зилок». На такой тачке нас уж точно никто искать не станет, так что я провозгласил:

- Эврика! - и потащил слабо упирающуюся Джекки к машине. - Да ладно тебе, пока что все пучком.

- Ты что - угнать его хочешь?

- Что ты, как можно... В силу необходимости личность имеет право на любое транспортное средство... Возьмем напрокат на полчасика, - я уже подошел к грузовику, Джекки судорожно вцепилась в мой локоть. Для начала проверим, не караулит ли где поблизости водила с монтировкой...

Цепочку от машины до владельца отследить - дело, в общем-то, плевое. Так что я за три секунды просчитал: да, тот, кто на этом страшилище гоняет, недалеко, только в состоянии несколько уже невменяемом. И не один. И номерок на машине не местный. Вот и ладненько, надеюсь, до утра этой тарахтелки не хватятся.

С замками пришлось чуток поковыряться - Силой тут их вскрывать труднее, чем в Преисподней - но времени это тоже не слишком много заняло. Я подсадил Джекки в кабину - она до сих пор к легком ступоре, но хоть трясти ее перестало, - сам запрыгнул с другой стороны, хлопнул дверцей, оборвал на соплях держащиеся провода зажигания, соединил накоротко. Мотор завелся сразу, и я возблагодарил судьбу и неведомого водилу, повернулся к Джекки:

- Слушай, извини, что так вышло. Есть у меня такая особенность - в самый неподходящий момент находить приключения на свою... гм... шею.

Она даже смогла кивнуть в знак того, что сообщение приняла, а я уже разворачивался к выезду из дворика.

«Зилок», честно говоря, оказался редкостной развалюхой - в коробке передач что-то душераздирающе скрежетало, движок по-старчески постукивал и покашливал, кузов жалобно дребезжал... Но в общем и целом - неплохо, - мысленно одобрил я его и себя. Вихлять и рыскать мы перестали, когда выкатились из дворика и я приноровился к тяжелой баранке, и я гнал его через душное городское марево, старательно избегая больших улиц и транспортных развязок - один раз за вечер на ментов нарваться, по-моему, уже достаточно...

Я выбирал дорогу в объезд, но путь все равно держал к Сивеням - за Южную автостанцию, не доезжая до выезда на трассу. Джекки потребовалось минут десять, чтобы это оценить, потом она произнесла почти про себя:

- А город ты знаешь, оказывается...

- Угу, - рассеянно подтвердил я, не отрывая взгляда от дороги и вежливо пропуская вперед потрепанный «форд». Притормозив на перекрестке, повернулся к ней. Она сидела очень прямо, глядя перед собой, чуть щурясь от врывающегося в окошко ветра. Перегнувшись на сидении, я потрепал ее по руке:

- А ты молодец. Без истерик. И... спасибо, что остановила.

Она медленно повернула ко мне голову:

- Командос, ты что - грохнул бы их?

Я пожал плечами, трогаясь с места:

- Не знаю... Ну не имею я права позволять, чтоб меня приняли - позор на всю жизнь... Да еще всплыло бы, что я в самоходе, а у нас за такие вещи обычно по головке гладят. Чем-нибудь тяжелым и корявым.