Дмитрий Воронин - Синее Пламя

Только вот не успела она… будь стрела одна, исход мог бы быть иным, а так — жертва темплара оказалась напрасной.

Тысячник сплюнул и тихо, вполголоса, выругался. В прошлый раз, в похожей ситуации, темплар не стал добивать поверженного врага… и, наверное, в другое время и в другом месте Регнар не устоял бы перед соблазном поступить красиво, вернуть долг. Да еще так, чтобы это видели его парни, чтобы прочувствовали, что их командир не только лихой рубака, но и благороден сердцем. В другое время… теперь же над ним довлел приказ Императора, а тысячник отнюдь не был уверен в том, что не найдется желающего шепнуть пару слов в ухо имперским соглядатаям, попытайся он сейчас играть в благородство. Среди тех, кто умел владеть оружием, врагов у Регнара было немного — по той простой причине, что такие враги долго не жили. Но не каждого можно вызвать на дуэль. Кое-кто из тех, кто предпочитал звону стали звон золота, тоже не прочь были бы убрать снискавшего слишком много известности, отважного, а оттого весьма независимого, тысячника. Желательно — убрать далеко и надолго. А лучше — навсегда.

А Император не тот человек, кто помнит о былых заслугах. И если сочтет нужным обезглавить слишком возомнившего о себе солдата — сделает это без сожаления. Ну… может, и с некоторым сожалением — даже императорам, наверное, жаль терять слуг, но если слуга замечен в чем-то эдаком, то государственные интересы превыше личных пристрастий.

В общем, темплар был обречен. Не повезло парню — встать на пути интересов Империи. Не повезло.

Регнар поднял руку, а затем указал в сторону пошатывающегося орденца, давая приказ покончить с этим делом. Раз и навсегда.

И понял, что ошибся. Что слишком медлил. Темплар все еще стоял на коленях, но его губы шевелились, а рука совершала скупые, но все еще точные движения… Регнар с ужасом подумал, что сейчас этот монстр снова вскочит как ни в чем не бывало, снова схватится за оружие. Он снова крикнул солдатам, чтобы атаковали, — но те мялись, отводя глаза. Каждый из них был отличным бойцом — но даже самый лихой рубака может начать осторожничать при виде врага, только что положившего два десятка его товарищей, каждый из которых не впервые взял в руки меч.

Воздух перед темпларом замерцал, превращаясь в колышущуюся дымку, пронизанную сполохами света. Это было какое-то иное заклинание, не то, что придавало израненному воину силу. Будь Регнар знатоком магии, он бы понял, чего ждать. Но он был воином, а оттого ждал какой-нибудь подлости, какой-то атаки… Ждал, что мерцающее облако сейчас бросится на него и его воинов и придется уворачиваться, рубить, дабы не позволить этому мареву коснуться живого тела. И потому для него было настоящим потрясением увидеть, как темплар вдруг рванулся, подхватил все еще неспособную самостоятельно передвигаться вампирку, швырнул ее прямо в светящееся облако, а затем, схватив лежащий на камнях кристалл, бросился следом.

Тренькнул арбалет — кто-то из воинов оказался посообразительнее командира. Регнар успел даже заметить, как в плече темплара вырос стержень арбалетного болта, сумевшего пробить несокрушимый бахтерец. А затем по мареву пробежало нечто, до странности напоминающее лезвие меча, — и облачко исчезло. Перед воинами были лишь камни, заляпанные кровью, да вход в пещеру. Ни орденца, ни его клыкастой спутницы. И конечно, никакого голубого кристалла,

Несколько бесконечно долгих мгновений Регнар смотрел на опустевшие камни, затем коротко выругался и швырнул меч в ножны. Буркнул:

— Урда, пусть ведут лошадей. Надо увезти раненых и убитых. Парней следует похоронить с честью.

— А этот? — Толстенький стражник явно имел в виду неведомо куда исчезнувшего Леграна. .

— Я найду эту падаль, — злобно прошипел сквозь зубы Снежный Барс. — Его… или его труп. И пусть кто-нибудь сделает пару факелов, посмотрим, что ж есть в этой проклятой пещере,

Кровь и пот заливали глаза, мешали видеть… Шенк почти не чувствовал ног, рука, зажатая где-то под телом, разрывалась от боли, но пошевелиться, освободить ее не было никаких сил. В лицо упирались острые камни, наверняка распахавшие щеку, а глаза плотно застилала кровавая пелена.

Он с трудом помнил, что же сделал. Портал… да, он открыл портал — но куда? Кажется, он старался удержать перед мысленным взором образ Цитадели. Получилось ли? Все время наплывали какие-то другие картины, леса, пещеры, мелькали стены Храма Арианис, рухнувшая стена Орхаена, торговая площадь Пенрита… Кажется, он затащил в портал и Синтию, и даже кристалл. Шенк вдруг вспомнил, как полоснул по мареву портала клинком, словно сталь могла разрушить заклинание. Или все-таки могла? Он не был в этом уверен, но, возможно, нечто подобное он читал на золотых листах в пещере.