Дмитрий Воронин - Синее Пламя

— Чего вам угодно, добрые люди? — Голос Радена казался чуть глуховатым, он успел накинуть балахон и опустить капюшон на голову. Если вампирам приходилось переодеваться, дабы скрыть свою сущность, лучше всего для этого подходили рясы священнослужителей.

— Сними капюшон, — вместо ответа бросил светловолосый венг, волосы которого были заплетены в две перевитые кожаными ремешками косички, а ухоженная борода выдавала не самого простого воина. Этот человек привык хорошо выглядеть — или старший воин, или купец… хотя какой он купец, с такими-то мышцами. Даже доспехи не могли скрыть могучую фигуру бойца.

Раден неспешно стянул мягкие складки ткани, открывая лицо. Как и все вампиры, он был бледен — но сейчас лишь крестьяне, работающие в поле, успели после долгого сезона снегов обзавестись загаром. Зато его волосы были почти такими же светлыми, как и у великана, что командовал отрядом. Когда человек становится вампиром сотворенным, цвет его волос не изменяется.

По рядам воинов прошел удивленный ропот. Словно они ожидали увидеть нечто иное. Раден уже стал надеяться, что сейчас всадники развернут коней и кавалькада умчится, снова вернув спокойствие этому месту. Но надеялся он напрасно.

— Рот открой, — грубо бросил великан.

— Я мирный человек, — неторопливо начал Раден. — я никого не трогаю и хочу лишь, чтобы не трогали меня…

— Мы не трогаем мирных… — великан сделал многозначительную паузу, — мирных человеков. И если ты сейчас раззявишь пасть и в пасти у тебя будут только обычные человеческие зубы, то мы уедем. И даже заплатим за беспокойство.

— А если нет? — криво усмехнулся Раден, и его рука в кольчужной перчатке легла на рукоять меча.

— Если мне твои зубы не понравятся, — тихо ответил великан, кладя руку на топорище тяжелой секиры, — я вобью их тебе в глотку. До самой задницы.

Раден тяжело вздохнул, неторопливо поднял меч. Что ж, никто не обещал ему долгой жизни. Надо, надо было бежать, бросать все — имущество, дом — и бежать что есть силы… но теперь поздно. В руках у многих арбалеты, они знают, чего ожидать, и крылатый, взвившись в воздух, тут же падет, пронзенный серебряными болтами.

Почему все силы Света и Тьмы наслали на вампиров это проклятие — серебро? Серебряные путы не дают менять облик, раны, нанесенные серебряным оружием, надолго лишают сил. Вампира, пронзенного серебряной стрелой, можно взять голыми руками — правда, сначала в него надо попасть. Это сложно. Но когда в небо смотрят полтора десятка арбалетов — и Раден видел тускло поблескивающие наконечники посеребренных болтов, — уклониться сложно, слишком сложно.

Значит, придется принять бой.

Обманчиво медленное движение внезапно смазалось, фигура в кольчуге немыслимо быстро пересекла расстояние, отделяющее ее от всадников, меч сверкнул в воздухе…

Удары сыпались на него со всех сторон, большей частью пронзая воздух — сам он почти не промахивался. Опытный воин, даже столкнувшись с многочисленными противниками, весьма и весьма опасен, а вампир, с его молниеносной реакцией и нечеловеческой скоростью, опасен десятикратно. Две стрелы свистнули, ища цель — одна тут же засела в боку коня, заодно пришпилив к нему ногу наездника, вторая отлетела в сторону, отбитая крестовиной меча.

Он стремился добраться до арбалетчиков, не дать им стрелять, позволить женщинам — Синтии и Келле — взлететь, скрыться, спастись… и в то же время понимал, что Келла спасаться не станет. Не захочет бросить его умирать. Ни за что… даже ради дочери. Значит — погибнет сама. Она не боец, оружием владеет неважно, а в крылатой форме не сможет уклониться от стрел.

Отчаянный выпад, меч, словно росчерк молнии, валит с коня еще одного воина: лезвие вошло снизу, под нагрудник, встретив на своем пути лишь кольчугу и толстую куртку — не слишком серьезное препятствие для верного клинка. Кровь ударила струей, дико заржал конь…

От дома метнулась черная тень, врезавшись в солдат, сбивая их с коней, когтями вспарывая кольчуги, отрывая руки и норовя ткнуть в смотровую прорезь шлема. Тренькнули арбалеты — по меньшей мере две стрелы нашли цель. Келла рухнула на землю, подмяв под себя главаря воинов — того самого великана. Но он встал — лицо его было залито кровью, текущей из глубоких царапин. За спиной светловолосого гиганта его воины рубили слабо сопротивляющуюся Келлу, все еще пытающуюся достать их когтями; иногда ей это удавалось, и воздух оглашался торжествующим шипением — в крылатом облике вампиры лишены дара речи — и проклятиями. Сам же гигант шагнул навстречу Радену.