Иван Казаков: Найдёныш-2

Лагерь оставался почти незащищённым, и не было гарантии, что Корпус вообще сюда вернётся. Такие случаи в истории были. Ради спасения основного состава всё имущество бросали и отступали, маневрируя до тех пор, пока не выводили Корпус из зоны опасности.

Что делалось после поражения с оставленным имуществом, стражниками и лекарями? Всякое было. Иногда Корпус успевал вернуться и отбить лагерь у врага, обращая его в бегство, но чаще — стражники гибли, осаждаемые противником.

Что касается лекарей — неписанный закон войны гласил — «Лекарей не убивать!». Впрочем — это касалось только тех лекарей, что не брали в руки оружие. Само собой — если лекаря видели с оружием, его убивали так же, как и стражников, так же, как и остальных солдат. Или же брали в рабство. Что, суть — тоже смерть. Остальные, «мирные» лекари временно задерживались — лечили своих, лечили чужих, но в конце концов их отпускали. Когда? А как надоест держать. Когда нужда в этом выйдет. Спасибо, что вообще не убивали…

Через один ли стало видно — их ждут. Широкое поле, ранее засаженное рожью, было заполнено войском — впереди стояли конники, ощетинившиеся длинными копьями с острыми, тускло блестевшими в утреннем сумраке наконечниками, позади стояли ряды латников, а за ними — лучники и пращники.

«Дуээээ! Дуээээ! Ду! Ду! Ду!» — заревели трубы — «Сомкнуть ряды! Боевой порядок! Щиты!»

Корпус, как единый организм, чётко сработал так, как его учили все эти месяцы. Прикрытый щитами, он напоминал странное существо наподобие черепахи. Большие щиты были похожи на пластинки черепашьего панциря.

— «Ду-дуут!» — «стоять!» Корпус застыл, ощетинившись длинными копьями. От рядов противника выдвинулись три всадника, с красным щитом на шесте, и полковник Хеверад, сделав знак Зайду и Эвору, медленно поехал им навстречу.

Исфирцы остановились ровно посередине, и стали дожидаться замарцев, не спешащих на переговоры. Хеверад ехал неторопливо, поглядывая на небо, с абсолютно беспечным видом, будто ехал не на переговоры с врагом, вчетверо превосходящим его по численности, а на прогулку со своей любовницей госпожой Бурогас, молодой вдовой купца Эдмона Бурогаса, пропавшего где-то в дальнем плавании пять лет назад.

Судя по знакам различия, похожим на замарские, главный исфирец был генералом, и как стоило предположить — тем самым Херагом, о котором говорил разведчик.

Херагу на вид было около пятидесяти лет — старый вояка, чем-то напоминавший самого Хеверада, жёсткий, сильный, настоящий командир, военная косточка. Он бы понравился Хевераду, если бы не был врагом, который угрожает его будущему и самой жизни. Профессиональные военные, не придворные лизоблюды, легко узнают друг друга даже в толпе — это выражение глаз, всегда настороженных, ищущих скрытую опасность, эта готовность ударить, отпрыгнуть, убить, если понадобится — только годы смертельной опасности могут выработать выправку настоящего вояки. Херагу полковник тоже бы понравился…но, судьба развела их по разные стороны щитов.

— Приветствую. Слушаю вас, генерал Хераг — полковник сразу дал понять, что он знает многое, если не всё, и что вести с ним разговор как с тупым ребёнком — это была бы ошибка. Хераг слегка улыбнулся, мгновенно схватив суть, и хриплым, звучным голосом, привыкшим подавать команды, а не говорить комплименты дамам, сказал:

— Приветствую, полковник Хеверад. Много о вас наслышан. Жаль, что мы не встретились раньше…нет, нет — я не об этой «встрече» — Хераг широко улыбнулся, отчего морщинки вокруг его глаз сомкнулись, стали глубокими, и глаза посмотрели на полковника как сквозь прорезь в щите щитоносца — мы с вами профессиональные военные и я бы с удовольствием выпил бы в вашей компании бокал хорошего вина!

— Взаимно… — осторожно сказал Хеверад, сидевший с непроницаемым лицом и никак не отреагировавший на улыбку генерала — что вы предлагаете, генерал? Вы же не так просто вызвали нас на переговоры?

— Само собой — снова улыбнулся Хераг — хочу с вами выпить этот самый бокал вина. Вы сдаете корпус, никто не умирает, а мы с вами сидим, пьём вино, беседуем о войне, об армии, о прелестных девушках и неблагодарных правителях, которые разваливают армию, а потом — вы принимаете подданство короля Исфира. Все офицеры и солдаты, что пожелают принять подданство Исфира и служить в нашей армии, будут приняты на тех же условиях, на которых служили в армии Замара. Остальные — станут рабами. Или, если поднимут меч на законного короля континента, умрут. Вот такое у меня к вам обращение. Что скажете?