Динара Касмасова - Власть Крови

- А разве уже писали о происшествии?

- О, Полли, - в комнату вернулся дядя с бутылкой в руке, - я же забыл тебе сказать, что мистер МакКин - детектив!

- Так вы здесь и посетителей принимаете? - сурово спросила Полли, не обращая внимания, с какой радостью дядя сообщил о профессии постояльца.

- Не больше чем любой праздный джентльмен, - отрезал МакКин.

- Значит, вы не особенно удачливы в своей профессии? - язвительно спросила Полли.

Рик открыл было рот, словно силясь ответить что-нибудь колкое, но, видимо, ему в голову ничего не пришло и тут, к счастью для него, дядя позвал всех садиться за стол.

На обед подали невозможно пересоленый суп. Дядя, возмущаясь, позвал кухарку. Кухарка, пожилая женщина с веснушчатым лицом, хмуро проговорила:

- Когда я сварила суп, он был абсолютно съедобен. Так что во всем виноваты ОНИ!

- Миссис Харрис, вы опять за свое, - вздохнул дядя. - Опять эти выдумки о чертенятах или злых духах.

- Нечисто здесь, - прошептала кухарка, зыркая по сторонам. - Но не беспокойтесь, я попрошу у отца Грюгеля святой воды и такое больше не повторится.

Дядя проигнорировал заботливое высказывание о святой воде и отослал кухарку на кухню, заявив ей, что все же надо быть повнимательней.

- Она отличная кухарка и экономно умеет вести дом, - оправдывая ее, сказал дядя. - Но её излишняя набожность с недюжим воображением придумала ИХ, и теперь все несчастные случаи она списывает на нечисть.

Вместо супа приступили ко второму. Дядя стал вспоминать прежние дни, когда он часто гостил в этом доме у брата и здесь, за столом, собиралось много гостей: офицеров, друзей Альберта и веселых подруг Оливии.

- А на том месте, - и дядя указал на пустующий торец стола у окна, - сидела мать Оливии - миссис Эбигейл Пикрофт. Довольно мрачная старуха.

- Я её почти не помню, - удивилась Полли. - Ни отец, ни мать не говорили о ней, единственное, что меня с ней связывает, так это оставшийся у меня медальон, с миниатюрным портретом еще молодой бабушки внутри, - Полли задумалась, и МакКин кинул на неё изучающий взгляд.

- Да, Оливия с матерью как раз перед отъездом в Индию не на шутку поссорились, хотя, если честно, они всегда не очень ладили друг с другом, - дядя без аппетита воевал с пудингом на своей тарелке, и наконец, поморщившись над очередным кусочком, проглотил его словно микстуру.

"Это точно, - подумала Полли, - так не ладили, что я о бабушке ничего не знаю, кроме имени".

- Неужели доктора вас обязали есть творожный пудинг? - с легкой улыбкой спросил дядю МакКин.

- Я сам, - вскинул брови дядя, - знаю, какую пользу несет это творожно-желейное вещество. Один мой знакомый рассказывал, что его хороший знакомый, попав под экипаж, сломал руку, ногу и кажется пару пальцев. Так вот, его организм востребовал по какому-то странному желанию пудинг во всех его вариантах. И, к удивлению докторов, уже через пару месяцев этот знакомый моего знакомого бегал, словно ему было двадцать, а не семьдесят лет.

Полли хотела спросить дядю о бабушке, но при чужом человеке разговаривать о семейных проблемах и странностях не хотелось. И поэтому Полли продолжила молча пить чай.

После обеда МакКин взял принесенные только что служанкой газеты и скрылся в своем эркере, лишь холодно раскланявшись с Полли и пожелав дяде удачного дня. А дядя не отпускал Полли еще часа два, все расспрашивая её о их жизни в Индии, но больше говорил сам, опять возвращаясь воспоминаниями в годы своей и брата молодости.

Лишь только дядя Генри перешел к опереточной диве, которой был увлечен в молодости, вошел дворецкий и доложил, что пришел некий Джон Хобсон, сомнительного вида человек, и поэтому он его даже за порог не пустил.

Дядя сморщился, будто у него заболел зуб.

- Меня нет дома. Скажи, что я уехал и буду неизвестно когда, не в этом месяце точно.

Дворецкий кивнул и вышел.

- Боже-боже, эти кредиторы меня доведут до нервного срыва, - дядя встал и осторожно шагнул к окну. - А этот самый зубастый из них.

Полли тоже подошла к окну, но ближе, чем мог из-за страха позволить себе дядя. А потому увидела на дорожке пожилого мужчину в потрепанном сюртуке и пыльных брюках. Его котелок давно вышел из моды, нос был крючковат и казалось, мужчина словно что-то вынюхивал, оглядывая дом.

- Он же не думает, - всполошился дядя, - из-за этого ничтожного кредита прибрать наш дом?

- Ну, даже если и так, - сказала Полли, - у него это не выйдет, дом ведь записан на мое имя.

Дядя как-то странно крякнул и отступил, пробормотав что-то.