Тупак Юпанки - Я хочу летать

— Назовите цену, — резко требует Гарри.

Дорсет хмурится и опять переключает всё своё внимание на полки.

— Извините, ничем не могу вам помочь.

Гарри с досадой бьёт кулаком по прилавку. Однако только сейчас до него начинает доходить, что в данном случае хозяина интересуют не только деньги.

— Помогите мне, и я сделаю так, что вас больше не потревожат с обысками, — выдавливает из себя Гарри, мысленно проклиная всё на свете: за такой подкуп он как минимум может лишиться работы. В худшем случае его ждёт тюремное заключение.

Дорсет молча заканчивает уборку на полках, и эта минута кажется Гарри бесконечной. Он неловко переступает с ноги на ногу, мнёт край куртки в руках и не знает, на чём остановить блуждающий взгляд. Наконец хозяин неспешно уходит за прилавок и скрывается за дверью, ведущей в заднюю комнату. А когда появляется, в руках у него увесистая пачка бумаг. Не говоря ни слова, он кладёт их перед Гарри и складывает руки на груди. Его взгляд становится надменным.

Гарри быстро хватает стопку и начинает перебирать бумаги. «Разрешение на деятельность», «Вызов на допрос», «Пустой бланк для результатов новой проверки»… Гарри качает головой и переводит беспомощный взгляд на хозяина, но лицо того остаётся непроницаемым. Гарри скрипит зубами, достаёт из кармана шариковую ручку и начинает наскоро заполнять документы, скрепляя каждый из них своей подписью. Одна только подпись на разрешении на деятельность — это поставленный крест на карьере, если вскроется правда. Гарри судорожно хватает пустой бланк для результатов проверки и дрожащей рукой вписывает в графу стандартную фразу: «Запрещённых зелий или тёмных магических артефактов не найдено». Последняя бумага, последняя подпись… Рука Гарри замирает, сделав последнюю закорючку. Дорсет резко выхватывает у него документы и начинает изучать, периодически хмурясь. Потом кивает и снова скрывается в задней комнатке. Выйдя оттуда, он кладёт перед Гарри маленький клочок пергамента, на котором аккуратным вытянутым почерком написаны всего три цифры: «460».

— Четыреста шестьдесят галлеонов?! — еле слышно выдыхает Гарри, и Дорсет тут же убирает пергамент, бросая осторожный взгляд на окна.

Хозяин выжидающе смотрит на Гарри, и тот чувствует себя неуютно под пронзительным взглядом тёмных глаз. Он колеблется немного, потом тяжело вздыхает и лезет во внутренний карман куртки.

— Магический депозит вас устроит?

Дорсет медленно кивает. Гарри снова вздыхает и достаёт из кармана сложенный вчетверо пергамент и ключ от ячейки. На пергаменте он заполняет все необходимые графы и вписывает сумму в четыреста шестьдесят галлеонов. Как только он подписывает бумагу, цифры «460» на короткий миг загораются красным и снова блекнут. Дело сделано. Деньги перенесены с его основного счёта в пустую ячейку. Гарри немного медлит, а потом протягивает Дорсету ключ от ячейки. Ему даже не интересно, сколько денег у него осталось. Но с учётом этой траты, не так уж и много.

Дорсет внимательно разглядывает ключ и бумагу, прячет их в левый карман, а из правого достаёт небольшую квадратную баночку из чёрного стекла.

— Бальзам, — отрывисто сообщает он. — Втирать раз в сутки.

Хозяин протягивает баночку Гарри, и тот со вздохом прячет её в карман, молча кивает и покидает магазин, стараясь не думать о том, какому риску он только что подверг свою карьеру и скольких денег лишился.

Мечтающий летать

Всё утро меня не покидает странное чувство тревоги. Как будто что-то должно случиться. Я не понимаю, чем вызвано это ощущение, но оно точно связанно с Поттером. Я знаю, что он не должен приходить ко мне сегодня, мы договорились на завтра, но какая-то часть меня словно желает, чтобы это произошло поскорее. Я пытаюсь успокоиться и убедить себя в том, что вовсе не желаю видеть назойливого гриффиндорца, но мой внутренний голос с моими же мерзкими интонациями сообщает мне, что я лгу самому себе.

Я бросаю тоскливый взгляд на поднос с кожурой от мандаринов, которыми объелся накануне. Сейчас меня тошнит от одного только запаха этого цитруса. Но вчера я смаковал каждую дольку. Я надкусывал их, высасывал сок, разжёвывал. Липкая жидкость стекала по пальцам. И я облизывал каждый из них, проводил языком по ладони, костяшкам, задерживаясь на кончиках пальцев чуть дольше, чем нужно для того, чтобы просто слизать сладкий сок. Я наслаждался каждой секундой этой странной трапезы. Теперь же мой вчерашний порыв кажется мне мальчишеством и глупостью.