The Killers: Смерть для Северуса Снейпа

Марена, когда муж охладел к ней и оставил в покое, полюбила перемещаться в одну лесную рощицу, находившуюся возле крутой горной гряды. Там, в тишине и сумраке, созданном вековыми лиственницами и кедрами, располагалась она на зеленой полянке, усыпанной крупной земляникой, вокруг буйно росли кусты малины, черника и ежевика. Мигом прибежавшие на зов мыши, белки, зайцы и даже маленький медвежонок, тут же принялись ухаживать за любимой хозяйкой, угождая, подтыкая шелковые и парчовые подушки под бочок, поднося свежие медовые пряники и собранные прямо с куста ягоды малины и черники, подавали в свернутых кулечками лопухах ароматную крупную землянику. Чай заваривали из лесной мяты и смородиновых листочков.

Так и проводила она целые дни вдали от своего ледяного дворца. Со временем лесной народец даже помог ей выстроить в чаще леса небольшую бревенчатую избушку, в которой Марена стала оставаться и ночами. И было ей это убогое жилище приятнее и милее целого огромного дворца из искрящегося хрустального льда, в котором находился постылый супруг! Здесь она чувствовала свободу, не обращая внимания на то, что это — всего лишь иллюзия.

И как-то ночью вдруг поднялся бешеный студеный ветер. Ворвавшись в открытое оконце, порывы его задули все свечи, зажженные Мареной, на пол посыпалась колючая ледяная крупа и дверь распахнулась, с размаху ударившись о стену. На пороге темным силуэтом возник мужчина в широком развевающемся плаще.

Марена возмущенно вскрикнула и схватила серп, лежащий лядом на постели, готовая тут же покарать наглого гостя. Мужчина поднял руку, в которой вспыхнула яркая звезда, осветившая небольшую комнатку и девушку, стоящую у деревянной лежанки, покрытой шикарной шкурой огромного медведя, которую притащили Марене ее слуги.

— Так это зимовье занято, милое создание? — cпросил незнакомец низким глубоким голосом, похожим на темный гречишный мед, сладкий и тягучий.

Сердце Марены, которое все вокруг считали просто куском льда, встрепенулось и сильно забилось.

— Кто ты, путник? Назовись и покажи лицо! — приказала Мара внезапно задрожавшим голосом.

— Сивер Чернокрылый я, бог Северного ветра, — представился незнакомец. — А ты кто, милая девушка?

Марена вздохнула. Сивер всем известен, это он был хозяином северного сияния, которое яркими всполохами украшало место, где находился дворец Марены.

— Да что ж мы в темноте сидим? — спохватился мужчина и щелкнул пальцами.

В комнате мигом вспыхнули сотни ярко светящихся бело-голубых огоньков. Мертвенный свет разлился вокруг, делая силуэты затененными и резкими, словно острие ножа.

— Ох, незнакомец, твой холодный свет слишком режет глаза, — засмеялась Марена. — Давай-ка лучше я...

От мысленного ее пожелания в печи вспыхнуло яркое пламя, загорелись желтыми уютными огоньками свечи, летавшие в воздухе. Марена всмотрелась в шагнувшего в комнату мужчину и поняла, что пропала...

Высокий, худой, но широкоплечий, суровое узкое лицо с резкими чертами, большой нос с горбинкой, сухие тонкие губы, изящно изогнутые, словно охотничий лук, черные как смоль волосы ниже плеч, темное одеяние, широкое и длинное, до пола, вышитое серебряными нитями... колышется беспрестанно, как и положено ветру.

На поясе меч в серебряных же ножнах, два кинжала, в руке дубовый посох с великолепным сиреневым аметистом в навершии. Через плечо перекинута походная сума.

На улице заржал конь. Видимо, Сивер путешествовал по-людски, по земле, а не воздуху.

Мужчина же увидел молодую девушку, почти вровень с ним ростом, в белой шелковой рубахе и красном шелковом сарафане, с длинной, ниже колен толстой косой, в которую заботливые белки-стрекотуньи днем вплели полевые цветы, издававшие тонкий аромат. Овальное лицо с огромными черными глазами, маленький прямой нос, красные губы... бледные щеки и рука, в которой крепко сжат знаменитый Серп.

— Марена Зимняя, нижайше склоняюсь и приветствую тебя, — Сивер низко поклонился великой богине. — Дозволено ли будет мне провести ночь хотя бы на чердаке, чтобы отправиться в путь, как только рассветет? Мой конь сильно устал, он скакал весь день, иначе бы я не осмелился побеспокоить тебя, о Великая! — Сивер хорошо знал божественный этикет.

Вот так встретились богиня Ночи, Зимы и Смерти и рядовой бог Северного ветра...

Сивер безумно полюбил Марену, во всех ее ипостасях, даже в образе Старухи-Смерти она была ему милее всех. Он часто говорил, что любит ее не за внешность, а за душу, а душа Мары для него всегда была белоснежным лебедем. Он мог одинаково нежно ласкать и ее черные густые косы и редкие седые старческие пряди совершенно безо всякого отвращения.